Собрание сочинений. Т. 2. Стихотворения 1961–1972

Надо привыкнуть к музыке за стеной,
к музыке под ногами,
к музыке над головами.
Это хочешь не хочешь, но пребудет со мной,
с нами, с вами.

Запах двадцатого века — звук.

Каждый миг старается, если не вскрикнуть —
                                                                              скрипнуть.

Остается одно из двух —

привыкнуть или погибнуть.

И привыкает, кто может,

и погибает, кто
не может, не хочет, не терпит, не выносит,
кто каждый звук надкусит, поматросит и бросит.
Он и погибнет зато.

Привыкли же, притерпелись к скрипу земной оси!

Звездное передвижение нас по ночам не будит!
А тишины не проси.
Ее не будет.

КОСЫЕ ЛИНЕЙКИ

Россия — не Азия. Реки здесь

не уходят в пески.

Из самотека

Косолинейная — в стиле дождя —
ученическая тетрадка.

В ней сформулировано кратко

все,
до чего постепенно дойдя,
все,
до чего на протяжении
жизни
додумался он,
что нашел.

В ходе бумажного передвижения

это попало ко мне на стол.

Тщетна ли тщательность?

Круглые буковки?
Все до единой застегнуты пуговки.
Главные мысли,
как гости почетные,
в красном углу
красной строки.
Доводы — аккуратно подчеркнуты,
пронумерованы четко листки.

Впрочем, подробности эти — технические.

Мысли же — мученические,
а не ученические.
Сам дописался,
додумался сам!
Сам из квартиры своей коммунальной
с робкой улыбочкой машинальной
вызовы посылал небесам.

На фотографии,

                          до желтизны
блеклой,
                 отчетливо все же видны —
взгляд,
             прозревающий синие дали,
словно исполненный важной печали,
профиль,
               быть может, поморских кровей,
бритость щеки, темень бровей,
галстук,
            завязанный без ошибки,
и машинальность робкой улыбки.

Эта последняя фотография

и неподробная биография
вложены вместе с тетрадкой в пакет.
Адреса же обратного нет.

Видно, и в том городке небольшом,

что разбирается все же на штемпеле,
верится плохо, чтоб кто-то нашел
волю, и силу, и время
                                     из темени
светы погасшие извлечь.
Дело закрыто. Оборвана речь.

Я ощущаю внезапно

спиной,
кожей
и всем,
что мне в душу насовано:
то, что сегодня прочитано мной,—
мне адресовано!

Преподаватель истории,

                                             тот,
что сочинил это все
                                   и скончался,
был в своем праве, когда не отчаивался.
Знал, что дойдет.

Это — дошло.

Я сначала прочту.
Я перечту.
Я пометки учту.

Я постараюсь ужо,

                                   чтоб Москва,
я поработаю,
                      чтобы Россия
тщательные прочитала слова,
вписанные в линейки косые.

ПЕРЕВОЖУ БРЕХТА