Собрание сочинений (Том 3)

- Нет, понимаете. Прекрасно понимаете! Именно как гость сидели, скучая и не слушая, пока мы занимались делами района. Я, бывало, смотрю и думаю: зачем он пришел? Неудобно не прийти, когда райком приглашает?

- Я новый человек в совхозе "Ясный берег", - сказал Коростелев, краснея еще гуще, - не успел освоиться...

- Бросьте. Если вы потрудитесь посмотреть кругом, то увидите, что тут добрая половина людей - новые работники. Война так распорядилась. Вы, кроме вашего совхоза, ничего не хотите знать. Заказы района для вас посторонние заказы. Заботы района для вас - посторонние заботы. Отсюда один шаг к тому, чтобы и заботы государства стали для вас посторонними заботы Советского государства.

Очень тихо стало в комнате, никто не шевелился, не закуривал; слушали Горельченко и смотрели на Коростелева.

- Только сегодня вы здесь заговорили. С увлечением, со страстью! И мы слушали внимательно. И поддержку вы здесь получили. И урок вам дали: не только о себе думать. Очень хорошо, что вы патриот своего предприятия. Но раз вы член партии - потрудитесь жить жизнью вашей партийной организации! Иначе, вот именно так появляются самодовольные деляги с раздутыми портфелями... Пойдете по этой дорожке - в обывательщину скатитесь, в узкий практицизм, разменяете на копейки великие наши идеи, проспите громадные процессы, которые происходят в стране!

Горельченко встал и прошелся в узком промежутке между печью и столом.

- Мы, коммунисты, передовой отряд. Отвечаем перед Сталиным, перед народом за все, что делается в районе. Не выбивайтесь из рядов. Нельзя нам разобщаться, нельзя терять из виду единую цель. Подумайте об этом, товарищ Коростелев. Подумайте о своем месте среди нас, и о нашем месте в вашей жизни, и о нашей общей роли в жизни государства... Слово для доклада имеет председатель колхоза имени Чкалова.

Заседание продолжалось. Коростелев рассеянно слушал и рассеянно следил за рукой секретарши, писавшей протокол. Мысли его были заняты тем, что сказал Горельченко. "Неужели я действительно плохой член партии? Неужели деляга? Это он сгоряча. Он умный, насквозь меня видит, но тут он не прав. Мне в партию сердце идти приказало..."

Доклад за докладом. Весь район держит экзамен перед посевной. "Вот от партучебы я отбился, надо наверстать; попрошу Бекишева, пусть подберет литературу. Большие требования Горельченко предъявляет к людям, очень большие..."

После заседания председатель колхоза имени Чкалова вышел с Коростелевым и Бекишевым.

- Когда заедете к нам, - спросил он, - чтобы договориться?

- Уж это вы к нам заезжайте, - сказал Коростелев. - Оборудование-то наше.

- А рабочая сила чья? - съехидничал было чкаловский председатель. Но, вспомнив грустно-задумчивые лица других председателей, спохватился и сказал миролюбиво:

- Да что спорить. Зайдемте в сквер, посидим на лавочке, обсудим в общих контурах, - кирпич-то нужен и нам, и вам!

- Нужен, - согласился Коростелев.

И они зашагали к скверу.

Еще светло было на улице, а в конторе горели настольные лампы. Старший зоотехник Иконников сидел у своего стола и медленно писал в большой книге.

- Добрый вечер, - сказал Коростелев.

- Добрый вечер, - ответил Иконников.

- Что нового? - спросил Коростелев.

- Семнадцать отелов, - ответил Иконников. - Это по первой и по второй ферме, с третьей еще не поступили сведения. Хлопотливый был день.

"А тебе что за хлопоты? - невольно подумал Коростелев. - Не ты принимал телят. Принимал только сводки - без отрыва от кабинета".

- И кто же сегодня разрешился? - спросил он. Ему хотелось установить с Иконниковым товарищеские отношения: должен бы Иконников быть ему ближайшим помощником, опорой во всех делах.

- Вот, прошу, - ответил Иконников и придвинул к Коростелеву книгу. Коростелев просмотрел записи: клички маток, вес телят, точное время рождения... Красиво поставлен у Иконникова учет, самый дотошный инспектор не придерется.

- Здорово! - сказал Коростелев. - Еще, значит, на семнадцать голов вырос наш шлейф!

"Неужели он не спросит, что было на бюро? Неужели ему это не интересно? И ведь старый работник..." Лезвием от безопасной бритвы Иконников осторожно чинил карандаш, заботясь, чтобы стружки падали на специально подложенный листок бумаги, а не разлетались по сторонам. "До чего не идет ему это занятие. Такому мужчине в расцвете сил, с такими плечами, горы ворочать, а не карандаши чинить..."

"А может, стесняется спросить, ждет, чтобы я сам рассказал?"

- Ну, были мы сегодня на бюро, - сказал Коростелев.

- Да? - спросил Иконников. - И какие результаты?

- Неплохие результаты. Кирпич будет, новые телятники для новых телят будут у нас с вами, Иннокентий Владимирович!

Иконников взял бумажку кончиками пальцев, бережно сдунул в корзину стружку и графитную пыль и, открыв ящик стола, достал пакетик.

- Отрадные вести. Закусить не желаете?

- Спасибо. Пообедал.

- Я, с вашего разрешения, закушу, - сказал Иконников. - Что-то сегодня обед был неважный.