Собрание сочинений. Том 3. Путешествие в Китай в 2-х частях

К ней-то подъехали мы. Хотя время и люди пощадили ее, однако ни те, ни другие не заботились о ней; время – потому что в деле рук человеческих оно берет на себя одну разрушительную часть; люди – по восточному изречению: что прошло, то пропало; династия исчезла, и пускай заботится о ней небо. Прежние богдоханы, хотя изредка, раз-другой во время целого царствования, ездили сюда для приношения жертв; нынче только старший из потомков некогда царствовавшей династии, сам человек безвестный, приезжает ежегодно для поклонения своим предкам. Военной стражи, посмертного штата – нет; крестьянская деревенька, пользующаяся от казны клочком земли, обязана охранять кладбище; ключи находятся у старшины ее. Мы должны были дожидать пока принесут их, и, по обыкновению китайскому, которое пришлось по вкусу и русским, расположились пить чай под обширным навесом кладбищенских ворот.

Наконец, принесли ключи, и мы вошли в ограду кладбища. На первом дворе, усаженном деревьями, возвышался пирамидальный очаг, весь из желтых изразцов, для жжения приносимых в жертву вещей; далее ворота, составлявшие сами по себе обширное здание. На другом дворе, на возвышении, в несколько уступов, стояло громадное здание, обведенное в несколько рядов, по числу уступов, перилами из белого мрамора: все здание составляло одну залу, где ставился гроб богдохана, до перенесения его в могилу; длина ее 80 шагов, ширина 40; по середине небольшое возвышение, обнесенное простой решеткой; потолка нет; пол из плит огромных размеров; крыша поддерживается 60-ю колоннами и полуколоннами, известными во всем Китае своей громадностью, составляющими предмет его гордости; колонны из так называемого южного кедра. Таких деревьев теперь не найти в Китае, да и едва ли где на островах; каждая колонна толщиной в несколько обхватов; дерево ничем не покрыто, в натуральном виде и, несмотря на то, что находится в сырой комнате, вполне сохранилось. Кровля из желтой черепицы. Общий вид залы очень величествен, и мне ничего подобного не случалось видеть в Китае, где всякое здание раздроблено на части, загромождено мелкими украшениями, испещрено яркими красками. Эта зала вполне соответствует своему назначению: в ней тихо, пустынно, торжественно! Из нее выход прямо к могиле. Под сводами высокой башни вносят гроб в могильный склеп, обширный, одетый внутри гигантскими каменными плитами. Когда поставят гроб на место и последний человек выйдет из склепа, тогда подрубливают стойки у двери и огромный камень заваливает ее сзади; потом закладывают выход, замуравливают, так что и следов его не видно, и уж после проводят к нему каменный выход, который у конца раздваивается для того, чтобы скрыть жилище смерти от взоров любопытных. В древних кладбищах китайских императоров, говорят, существовал целый лабиринт входов и выходов, скрывавший настоящий ход в могилу. Эта таинственность посмертных жилищ богдоханских, этот ход под сводами очень напоминают внутренность пирамид египетских; но простота последних и их громадность представляет первообраз. Китайские могилы, уже изукрашенные памятниками, башнями, предмогильным зданием – подражание, как ни древни кладбища первых китайских императоров, которые служили образцами для последующих. Прибавьте к этому, что и хуан-ди Китая, подобно властителям древнего Египта, с первого дня восшествия на престол начинают постройку своего посмертного жилища, оканчивают вместе с концом жизни и заботятся о нем более, чем о своих дворцах; прибавьте еще посмертный суд над богдоханом, превратившийся нынче в простой приговор, дающий проименование умершему – и вы невольно придете к некоторым сближениям между двумя отдаленными мирами: древний Египет и Китай, сами по себе составляют отдельные миры. Разумеется, частности должны были вылиться в другую форму в Китае, но далее мы увидим еще некоторое сближение памятников этих двух государств.