Собрание сочинений. Том 3. Путешествие в Китай в 2-х частях

Мы любили слушать рассказы корейцев о Японии, и их сравнение японцев с китайцами часто забавляло нас. Само собою разумеется, что мы не очень-то верили тому превосходству, которое корейцы отдавали китайцам: мы хорошо знали, что в Японии они заговорили бы совсем иначе, чем в Пекине; тем не менее мы берем смелость сомневаться в том необыкновенном в народе соединении всех добродетелей, которое придают японцам путешественники, вполне достойное доверия, как Головнин, Зебольд, Кемфер. Думаю, что эти восторженные похвалы характеру японцев происходят оттого, что решительно нет возможности изучить их глубже. Если вы, например, станете судить о китайце, разумеется, из образованного круга, по первым о нем впечатлениям, вы решительно будете в восторге от него: его утонченная вежливость, никогда, впрочем, не доходящая до унижения, его изящные манеры, его нравственные правила, которые он выскажет вам так наивно, как будто эти правила выходят из глубины души его, как-будто они прирождены ему – все это решительно очарует вас. Если я иногда очень легко отзываюсь об этих нравственных началах в Китае, то потому, что знаю, откуда истекают они и заранее не верю им. Никому не советую принимать без разбора все, что пишется в китайских книгах по их узаконениям, между которыми многие действительно отличаются чрезвычайным благоразумием (например, о продовольствии народа в голодные годы, о запасных хлебных магазинах, о школьном учении и проч.), иначе вы будете приведены еще в большее заблуждение. При обращении с китайцами и их книгами, никогда не должно опускать из вида, что они не всегда действуют так, как говорят.

Можно спорить о том, действительно ли китайцы населили Японские Острова, или эти выходцы твердой земли только смешались с населением, которое существовало до их прихода, которое существует и ныне; но нельзя сомневаться в том, что китайцы образовали Японию, как политическое государство, как одно тело, и вдохнули в нее свое нравственное начало. Самое свойство характера китайцев состоит в том, что они, пребывая верными своим правилам, учению и привычкам, умеют переработать на свой лад каждый народ, с которым вступают в соприкосновение, как побежденные или как победители, без различия отношений. Наконец, китайский письменный язык и, что всего главнее, кодекс приличий и церемоний, совершенно китайский, доказывают ясно, откуда Япония заимствовала свое нравственное образование.

По китайским историкам, еще за 450 лет до нашей эры, во время раздора удельных князей в Китае, один из них (из Хан-чжеу) принужден был со своей свитой бежать из отечества морем; ветром прибило его к острову Нипону: китайцы назвали его Жибен, то есть начало солнцу или восточный остров. Слово это в выговоре южных китайцев (Ни-пен) было передано в Европу.

Сами японцы называют свое государство, вместе взятое, Дай-Нипон, Великий Нипон и только в разных местах к этому слову придают различные прилагательные, как-то: Ямат – гористая страна, Гиномото – буквальный перевод на туземный язык слова Жибен и т. д. Японцы не терпят, чтоб происхождение их производили от китайцев; они с презрением и враждой отзываются о жителях Поднебесной Империи, и это естественно: китайцы и нынче называют Японию своей колонией, а привоз в Китай меди японцами – данью, хотя за эту дань они отплачивают своими произведениями. Этого еще мало. Китайцы приписывают происхождение японцев – преступникам и разбойникам, изгнанным или бежавшим из Китая от преследования правительства, и в свою очередь иначе не отзываются об японцах, как с негодованием.

Я очень далек от того, чтоб отвергать многие прекрасные черты характера японцев; но и не могу не предполагать также в них нечто общее, тождественное с характером китайцев, в чем рассказы корейцев еще более убедили меня.

Корейцы не отвергают и даже гордятся (по крайней мере, в Пекине) тождеством своего происхождения с китайцами; но китайцы искренно презирают их и говорят, что они из милости дали им свои письмена и учение.

Мы, со своей стороны, тоже не очень церемонились с корейцами и даже не отплатили им визитов; это, впрочем, мы сделали потому, что корейцы, хотя и живут в домах, однако так грязно, что к ним нельзя войти. Пристава их поступают с ними далеко не так благосклонно, как с монголами, и явно прижимают несчастных жителей Гуаньского Королевства и выжимают деньги от них и от китайских купцов, которые приходят в их подворье по делам торговли.