Собрание сочинений в 2-х томах. Т.2: Стихотворения. Портрет мадмуазель Таржи

У самого дома взъерошенным клёном,
Мой день, ты ещё надо мною шумишь,
И ты, моя улица, хламом зелёным
Завалена вся от подъездов до крыш.

Земля подо мною крутилась недаром:

Нет-нет, да и свалит куда-нибудь вкось,
Но хоть ускользала вертящимся шаром,
А всё ж уцепиться за край удалось.

И около красных заречных закатов,

И рвов, и мостов, и холмов, и церквей,
Меня в огороженный дворик упрятав,
Бушуют косматые толпы ветвей.

Кирпичные тучи из труб отработав,

По целому небу костры разбросав,
За длинным оврагом литейных заводов
Грохочут и ночью и днём корпуса.

Так что же — вот это моя усыпальница,

Гробница моя и мой вечный покой?
Вот этой землёй мое тело завалится
И станет когда-нибудь этой землёй?

А там некрологом не очень подробным

Почтят на последнем газетном листке
И сделают надпись на камне надгробном
Совсем на каком-то другом языке.

Мы пушкинским словом бездонно-хрустальным

Ещё и сегодня с тобою живём.
Так что ж тебе делать со звуком печальным?
Так что ж тебе в имени дальнем моём?

Зачем же опять я над сеткой железной

Тебе посылаю мой теннисный мяч,
Мой стих отрешённый, мой крик бесполезный,
Подхваченный ветром моих неудач?

Так что же мне делать с моею печалью,

Чтоб стать ей навеки печалью твоей?
Куда я с моими стихами причалю?
Скажи мне, куда я плыву без огней?

А может быть — ветер попутный со мною,

А может быть — я оседлаю волну,
А может быть, я, как высокой волною —
Высоким стихом до тебя доплесну!..

СЕМЕЙНЫЙ АРХИВ

Мне из Москвы писали
(Участвовать пригласив),
О том, что хранится в ЦГАЛИ
Наш семейный архив.

Задуматься есть причина,

Что там ни говори.
Воображаю, как чинно
Выглядит всё внутри.

За стёклами в морозилке

Хранится родитель мой,
Положен с пулей в затылке.
Дата: тридцать восьмой.

А рядом с отцом на полке

Заполнены все места —
Сплетни и кривотолки,
Доносы и клевета.

В отделе того же года

Хранится газетный крик.
Вырезка — «Враг народа»
Болтается, как ярлык.

Тут же и комнатёнка

С полуслепым окном,
Куда меня, как котёнка,
Вышвырнул управдом.

Наверно, среди архива

Им тоже место нашлось —
Знакомым, что торопливо
При встрече глядели вкось.

Тут даже оскал разъярённый

Пса, угрожавшего мне,
Которого вдоль перрона
Охранник вел на ремне,

Когда в товарных вагонах,

Растянутых на версту,
Гуртом везли заключенных
Куда-нибудь на Воркуту.

И думали вы, что сунусь

С воспоминаньями я
В архив, где хранится юность
Растоптанная моя?

* * *