Собрание сочинений в шести томах. Т. 5: Переводы. О переводах и переводчиках

Улица но без людей
Улица вся глубь и голь
Где не умник а дурак
Нужен видеть впереди
Дни без хлеба и тепла

Здесь концы концам под рост

Столько умных за глупца
Но весь правый здравый смысл
По ту сторону ничто
День безмерно вспухший день

Эта улица как взрез

Ран которым не остыть
Ширящихся из суббот
Это небо не для нас
Оно царь чужой страны

Небо роз небо блаженств

В полноте и красоте
Над улицею без завтр
Рвет мне сердце пополам
Нож ведет меж мной и мной

В этой улице – в ничьей.

А. Э. ХАУСМЕН

Революция

Катится на запад черная ночь.
Лучащееся знамя вскидывает восток.
Призраки и мороки страшных снов
Золотым потопом захлестывает день.

Но над сушей и морем, все дальше от глаз,

Скользит над миром туда, за океан,
Свернутая в конус вечная тьма,
Дурацкий колпак, задевающий луну.

Смотри: вот солнце вздыбилось над головой.

Слушай: к полдню гремят колокола.
И мрак по другую сторону земли
Миновал надир и всползает ввысь.

XАЙНЦ ПИОНТЕК

Простые предложения, 1968

¹

Каждому дано увидеть, что он —против эпохи.

Один протестует с лозунгом

«долой лозунги».

У другого равнобедренные

треугольники в голове.

Просвещение набирает силу.

Становится темно.

Будущее пусть будет рыжим.

О будущем поговорим завтра.

²

Каждый знает решение.Он учащийся.

Старые люди только твердят

старые истории.

Семинарист и некая процентщица

в Петербурге:

классика, это хорошо для кроссворда.

Ничто так не тяготит,

как хорошее.

Скоро войдет в моду

топор под пальто.

Все говорят об избытке.

Наверно, снова

появятся избыточные люди.

³

Ежедневная дефлорацияпод напором лозунгов.

Каждый день мы меньше себе понятны.

Ежедневные газеты еще выходят

ежедневно.

«Мир» – это такая комедия.

Уже не имеет смысла

эмигрировать.

Простые предложения

не станут проще.

Под ножом

Остроумие отыскало дело
для отчаявшихся:
     оправдывайся.

А тринадцать букв

складываются в
     невозможность.

Нередко мертвые

заправляют мертвым языком
права.

Ветер

перелетает через
белые их тени.

Я бесправен —

значит,
лжив.

На меди

Каменные нагроможденья —
штрих на штрих —
именовались городом.

Мое самое давнее впечатление,

пережитое
не мной:

счет песчинок,

сушащих чернила на моем
смертном приговоре;

барабаны, звучащие piano;

и в сиянии Град обетованный —

совсем рядом.

ЙОРГОС СЕФЕРИС

Последний день