Собрание сочинений в шести томах. Т. 5: Переводы. О переводах и переводчиках

А когда мы плавали бить китов,
когда о нас плакали столько вдов, —
     то при каждой был дороге Христос на крестах,
     и на каждом был пороге маркиз в кружевах,
     и была святая Дева, и был король!

А когда мы плавали бить китов,

когда о нас плакали столько вдов, —
     то каждый матрос молился Христу,
     а каждый маркиз плевал на Христа,
     но была святая Дева, и был король!

А теперь на белом свете всем хорошо,

не печалуйся, матросик, нынче всем хорошо —
     ни Христов на крестах, ни маркизов в кружевах,
     и во Франции республика, и в Париже президент,
     только нет,
          только нет ни единого кита!

Жалобная песня про короля и королеву

Король с королевой,      черные в черном,
идут по дубраве      в вечерний час.

На ней ожерелье,      на нем золотой крест.

«Возьми, возьми ожерелье:      нашей любви конец». —

«Ты любила меня, королева:      мне ли о том не знать?

Оставь, оставь ожерелье,      возьми золотой крест». —

«Лучше помолчим      под белой, белой луною:

в шелесте ветвей –      прощанье ответ прощанью».

Только тень,      тень плывет на замок,

только тень,      и золото в листьях.

Что еще сказать,      чего еще не сказано?

Ночь светла,      а любовь мертва.

Что еще сказать?      Небесам не милы

наша жизнь      и наша любовь.

Любите:      буря украсит любовь.

Страдайте:      страданьям улыбнется душа.

Жалобная песня      умирает печально:

король с королевой      так любили друг друга!

Жалобная песня      умирает бессильно:

ах, какая малость –      наша земная любовь!

Проза в вечернем свете

Ранний вечер, ясное небо, синий день, голубая юность, маленькая луна, как беленькая душа.

В такую пору у открытых окон девушки за пианино сладко грезят о девушках из былого.

В такую пору томится шиповник о белой розе в мшистой руине.

В такую пору курочкам снится петушок на церкви.

А кроликам в поле – красная морковка.

В такую пору я тебя встретил до начала жизни – в пятнадцать лет, во сне, как в раю.

Синий воздух, дальние деревья, маленькая луна, как беленькая душа.

Смерть пришла

Бледная рука проросла в замке, вытянула палец, пролила лекарство.

Кто там? Никого. В комнате тепло, но как будто снег.

Пришла ко мне Смерть, села у огня, по белым костям дышит красный блеск. В костлявых руках маленький предмет блестит и подмигивает.

Звякнул бубенец – мне уже пора?

Нет, она встает, белая, прямая, точно минарет. Нет, она встает, треснувши суставами, и о лунный камень точит свой предмет. Наклонилась, ждет.

Сынок, ты готов?

Вот тебе и Смерть. Маленький удар, весело блеснув, развел душу с телом, и моя душа весело летит белить свое белье в длинный лунный свет.

Она умерла

Она умерла от любви, ее схоронили в земле.
Ее схоронили одну, схоронили в сосновом гробу.
И весело тронулись прочь, и весело стали петь.
И вышли в поля, в поля, и пели в полях, в полях:
«Она умерла от любви, и каждому свой черед».

Смерть светла