Старик! Я слышал много раз,Что книги пишешь ты для нас,Но непонятен твой язык,Не всяк читать тебя привык.Строенье фраз тяжеловесно,О чём ты пишешь, неизвестно,И тяжек бег твоих идей.Читай, узри и холодей.Взгляни, как он в главе страницыБлеснёт подобием зарницы,Как фразы дальше вниз летят,За водопадом водопад,И как он сразу кончит фразу,Набив период до отказу.Ты годы многие учился,Пока учёный получился.Но сколько надо нам страдать,Чтоб без труда тебя читать.<1930–1931>
На картину Херхеулидзе «Двайни́к»
Под плач гиен, под смех, под в
ойЯ ночью видел образ твой.По старой выцветшей стенеПодкрался тенью он ко мне.Глаза прищурил, тело сжалИ впился в спину, как кинжал.Он в сердце медленно вонзалсяИ ртом разорванным смеялся.С тех пор всегда следит за мнойТвоей улыбки мерзкий гной.Ю.М. <Осень 1931 г.>
Соланин
«О страшный Яд грызущий Корморан»
А. КручёныхО страшный зверь, бегущий Со-ла-нин!Ты с болотистых равнин,Словно чад, как яд, как дым,Встанешь призраком немым.Распростёртыми крыламиВздуешь ты из пепла пламяИ опустишься в огонь,Злобный Конь.О страшный зверь, Ревущий Бро́ка́ли́н!!Мерно тяжкою стопою,Недоступною тропоюТы бежишь по гребням гор,Вперив в небо бледный взор.Хищный вдруг из бурных скалЗаблестит зубов оскал.Под железными когтямиВмиг погаснет пламя в яме.От пяты твоей жестокойВ чёрной пропасти глубокойВ жилах станет острый холод,Будет солью мозг расколот,И опять вокруг вершинБудет мчаться Прокалин.Соланинчик, добрый Зверь,В райский сад открой нам дверь.Там одеты, как кухарки,Спят над пряжей дуры Парки,Там вдали Харон гуляет,Там за сценой Кербер лает,Там в буфете Пётр и Павел,Мужики тяжёлых правил,И бутылки с лимонадомНа прилавке стали рядом.Соланин, чего ты ждёшь?Я умру и ты умрёшь.И над дальним горизонтом,Над Евксинским древним Понтом,Там, где ты извечно лаешь,Лёгким облаком растаешь,Бывший мира властелинСО́ЛА́НИ́Н1 VII.1932
«Когда нетвёрдыми шагами…»