Сочинения

У меня ни золотом,
Ни белой костью потолки не блещут.
Нет из дальней Африки
Колонн, гиметтским мрамором венчанных;

Не был я наследником

Царей пергамских пышного чертога,
И одежд пурпуровых
Не ткут мне жены честные клиентов[137].

Но за то, что лирою

10 И песнопенья даром я владею, —
Мил я и богатому.
Ни от богов, ни от друзей не жду я

Блага в жизни большего:

Одним поместьем счастлив я сабинским.
Днями дни сменяются,
И, нарождаясь, вечно тают луны;

Ты ж готовишь мраморы,

Чтоб строить новый дом, когда могила
Ждет тебя разверстая,
20 И выдвигаешь насыпями в Байях[138]

Берег в море шумное,

Как будто тесно для тебя на суше
Что ж? Тебе и этого
Еще все мало, и, межи срывая,

Рад своих клиентов ты

Присвоить землю, — и чета несчастных
С грязными ребятами
Богов отцовских тащит, выселяясь…

А меж тем вернее нет

30 Дворца, что ждет у жадного Плутона
Барина богатого
В конце дороги. Что ж еще ты бьешься?

Та же расступается

Земля пред бедным, как и пред царями!
Прометея хитрого
Не спас Харон за золото из Орка;

Тантал, как и Тантала

Весь гордый род, обуздан в царстве мертвых;
Так бедняге честному
40 Плутон поможет, званый и незваный.

19 К Вакху [139]

Я видел: Вакх в пустыне утесистой
Учил — о, диво! — мудрости песенной,
Внимаем сонмом нимф и чутким
Племенем сатиров козлоногих.

Священным сердце полное трепетом,

Едва дыханье Вакха почуяло,
Ликует! Смилуйся, о Либер,
Смилуйся, тяжким разящий тирсом[140]!

Дано мне петь вакханок неистовство,

10 Вино и млеко реки струящие
В широких берегах, и меда
Капли, сочащиеся из дупел.

Дано к созвездьям славу причтенную

Жены блаженной[141] петь, и Пенфеевых
Чертогов рушимые кровли,
И эдонийского казнь Ликурга.

Ты кажешь путь потокам и морю грань;

Обрызган лозным хмелем, в ущельях гор
Узлом нежалящим змеиным
20 Ты Бистонид[142] обвиваешь кудри.

Когда по кручам к отчим царениям

Рвалось Гигантов грешное полчище,
Ты ниспроверг в обличье львином
Рета[143] когтями и грозной пастью.

Для хороводных игр и веселия,

А не для буйной мнившийся созданным
Войны, таков же в гуще боя
Был ты, каков и в забавах мирных.

Тебя узрев и рог золотой узнав,

30 Безвредный Цербер[144] трепетно взмахивалХвостом и по твоем возврате
Ноги лизал треязычной пастью.

20 К Меценату [145]