Сочинения

XIV. 1. (κβ') Если неизменность богов признается разумной и истинной, возникает затруднение относительно того, каким образом благим людям боги радуются, а от дурных отвращаются, каким образом грешники вызывают их гнев, а служащие им обретают их милость. Следует сказать, что Бог не радуется, ведь то, что радуется, то и печалится, и не гневается, ибо гнев есть страсть, и не ублажается дарами, ибо наслаждение умалило бы его, невозможно, чтобы какие бы то ни было дела человеческие склонили Божество к хорошему или плохому. Но боги благи вечно и всегда только помогают, никогда не приносят вреда, будучи вечно одними и теми же.

2. Мы же, если благодаря подобию богам благи, то находимся с богами в общении, если же становимся благодаря неподобию порченными, то отпадаем; живя согласно добродетели, мы соединяемся с богами, становясь же порочными, делаем их своими врагами не в силу их гнева, но потому, что наши грехи не позволяют им нас просветить и связывают нас с наказующим демоном.

3. Если же через молитвы и жертвоприношения мы обретаем отпущение грехов, изменяемся и служим богам, то благодаря этим деяниям наша испорченность уходит, и мы опять вкушаем благость богов, так что, в том же смысле говорится, что Бог отвращается от злых, в каком — что Солнце прячется от лишенных зрения.

XV. 1. (κγ') Из вышеприведенных рассуждений подходим к решению вопроса о жертвоприношениях и иных почестях, воздаваемых богам. Ведь само Божество в них не нуждается, но они существуют для нашей собственной пользы.

2. Провидение богов распростерлось повсюду, нужно только приспособление, чтобы принять его, но всякое приспосабливание имеет место благодаря подражанию и подобию, а потому храм подражает небу, алтари — земле, изваяния — жизни (потому они и изображают живых существ), молитвы подражают умному, знаки [χαρακτήρες] — неизреченным горним силам, растения и камни — материи, жертвенные животные — неразумной жизни, которая в нас.

3. Ничем таким боги не наполняются (да и чем бы могли они наполниться?), мы же добиваемся общения с богами.

XVI. 1. (κδ'). Достойно, я полагаю, приложить краткие замечания о жертвах. Во-первых, поскольку всё мы имеем от богов, постольку справедливо преподносить подателям первины; первины богатств — через приношения по обету, тел — через срезание волос, жизни — через жертвоприношения. Более того, молитва без жертв — только слова, вместе же с жертвами — слова одушевленные, ибо слово наделяет жизнь силой, жизнь же одушевляет слово. К счастью, каждая вещь есть свойственное ей совершенство, а свойственное ей совершенство есть ее общение со своей причиной, потому мы молимся, чтобы быть нам в общении с богами.

2. Поскольку же первичная жизнь есть жизнь богов, то человеческая жизнь есть только эта вот жизнь [ζωή δε τις], и когда она желает быть связанной с той, возникает нужда в посреднике, ибо далеко удаленные друг от друга вещи не могут быть связаны непосредственно. Но посредник должен быть подобен общающимся, стало быть, посредником в общении между живыми должен быть живой. Потому люди и приносят в жертву живых существ — тех, которые счастливы ныне и были счастливы всегда в прошлом, и не просто, но каждому богу — ему подобающее, вместе с иными многими обрядами. Об этом достаточно.

XVII. 1. (κε') О космосе сказано, что боги его не уничтожат, теперь следует сказать о нетленности его природы. Все гибнущее гибнет или благодаря себе, или благодаря иному. Если космос должен погибнуть благодаря себе, то и огонь должен сам себя сжечь, и вода сама себя иссушить, если же должен погибнуть благодаря иному, то либо телу, либо бестелесному.

2. Но невозможно это для бестелесного, ибо бестелесное сохраняет тела — например, природа или душа, и ничто не гибнет благодаря тому, что по природе спасительно; если же космос должен погибнуть благодаря телу, то либо сущему, либо иному. Если это тело из сущих, то либо кругообращающиеся тела уничтожат движущиеся по прямой, либо движущиеся по прямой — кругообращающиеся.

3. Но движущиеся по кругу не имеют разрушительной природы — почему мы не видим ничего ими разрушенного? А те, что движутся по прямой, их не могут достичь — [иначе,] почему до сих пор не смогли? Но и движущиеся по прямой не могут уничтожить друг друга, ибо гибель одного есть рождение другого, а это не есть гибель, но изменение. Если же из-за других тел погибнет космос, то откуда они возьмутся, и где они сейчас? — Невозможно сказать.

4. И еще, все гибнущее гибнет или как эйдос, или как материя. Эйдос есть облик[990], материя — тело. Если гибнет эйдос, материя же пребывает, то мы видим иных возникающих, если же гибнет материя, то почему в течение стольких лет в ней не чувствуется нехватки?