Сочинения Иосифа Бродского. Том VII

Туллий (пересчитывает таблетки во флаконе). В старые добрые времена, Публий, таким, как ты, язык выдирали, уши обрезали и глаза выкалывали. Или кожу живьем сдирали. Или кастрировали... Может, я только потому и терплю все это, что казнить уже наказанного — во-первых, камерой, во-вторых, тем, как твои мозги устроены, — получается тавтология. Театр в театре.

Публий. Или как если тебе в собачье дерьмо ступить... (Прикладывает ладонь к животу.) Полдник скоро.

Туллий. Пойду лягу. Все-таки ночь не спал. (Пересчитывает таблетки.) Спать, спать... Не съедай мою порцию, а?.. Что у нас сегодня?.. Паштет из голубиной печенки и... форель с яйцами аиста... Н-да, наконец-то рыба... Яйца, по крайней мере, оставь... позавтракать... Возьму для верности (высыпает на ладонь) восемь. (Наливает вина в бокал; глотает снотворное и запивает.)

Публий. Не уходи, постой... Что же я-то делать буду? Шестнадцать часов подряд!

Туллий. Семнадцать.

Публий. Тем более! Ты обо мне подумал? Эгоист! Патриций! Все вы такие! За это вас и не любят... Что я-то делать буду? На меня-то тебе наплевать, да?

Туллий. Не ори! Телек посмотришь. Музыка опять же. Прогулка потом. Книжки... Вон классиков этих почитай... Классика вообще приятней читать, когда знаешь, как он выглядел...

Публий. Да с кем же я разговаривать буду?! Вслух, что ли. Да я ж... Семнадцать часов. Один. Да это ж с ума сойти... Да я ж не выдержу...

Туллий. Да чего там выдерживать, о чем ты толкуешь. (Зевает.) Наоборот — в покое тебя оставлю... (Зевает.) А когда проснусь, расскажу, чего видел... про Время... там тоже показывают... (Зевает.)

Публий. Не зевай!.. (Хватает Туллия за полу тоги.) Постой! Не ложись еще... Как же так... (хватается за голову) ...один в этом Пи-Эр-квадрате... как точка, циркулем обведенная... Да что ж ты, подлец, делаешь... Будто я не человек... Не зевай!!! Ой, у меня голова сейчас лопнет. Ты что — не понимаешь?!..

Туллий (широко зевая). Человек, Публий... Человек (зевает опять), ну что в человеке особенного... (Зевает.) Отвернись.

Публий. Зачем?

Туллий. Снотворное спрятать. И переодеться.

Публий (отворачивается). Я бы и так не взял... Только не долго.

Туллий (зевая). Щас... щас... (прячет таблетки в клетку с канарейкой) щас, щас. (Возвращается в альков.) Так, где моя (зевая) тога?.. шерстяная которая...

Публий (оборачивается). Лучше белую возьми.

Туллий. Просили же тебя отвернуться. Переодеваюсь я...

Публий. Я только так... глазами помацать... Зачем ты эту берешь? Возьми белую.

Туллий (зевая, почти голый). Нет, серая лучше... Больше на Время похоже. Оно же, Публий, (зевает) серого цвета... как небо на севере... или там волны... (Зевает, широко разворачивает тогу.) Видишь?.. Так Время и выглядит... или (складывает ее пополам) так... Или — так... (Складывает по-другому). Серая тряпочка. (Заворачивается в тогу и ложится.)

Пауза.

Публий. Как же так. Я же не буду знать, сколько времени прошло. Ведь песочные часы тоже отменили.

Туллий. Не волнуйся. Я сам проснусь. Когда семнадцать часов пройдет. (Зевает.) Это и будет означать, что семнадцать часов прошло... когда проснусь...

Публий. Как же так...

Пауза.

Туллий. Публий.

Публий. А?

Туллий. Сделай мне одолжение.

Публий. Чего?

Туллий. Пододвинь ко мне поближе Горация.

Публий передвигает бюст.

Ага. Спасибо. И О-(зевает)-видия.

Публий (ворочая бюст Овидия). Так?

Туллий. Ага... чуть поближе...

Публий. Так?

Туллий. Еще ближе...

Публий. Классики... Классик тебе ближе, чем простой человек...

Туллий (зевая). Чем кто?

Публий. Чем простой человек...

Туллий. А?.. Человек?.. Человек, Публий... (Зевает.) Человек одинок... (зевает опять) ...как мысль, которая забывается.

Занавес.

1982

ДЕМОКРАТИЯ!

Действующие лица

Базиль Модестович — Глава государства

Петрович — министр внутренних дел и юстиции

Густав Адольфович — министр финансов

Цецилия — министр культуры

Матильда — секретарша

Примечание: реплики не маркированы. Актерам и режиссеру следует самим определять, кто произносит что, исходя из логики происходящего.

I акт

Кабинет Главы небольшого социалистического государства.

На стенах — портреты основоположников.

Интерьер — апофеоз скуки, оживляемый только чучелом — в полный рост — медведя, в чью сторону персонажи кивают или поглядывают всякий раз, когда употребляется местоимение «они».

Можно еще прибавить оленьи рога.

Высокие окна, в стиле Регента, затянутые белыми гардинами. Сквозь гардины просвечивают шпили лютеранских кирх.

Длинный стол заседаний, в центре которого на блюде алеет разрезанный арбуз.

Рабочий стол Главы государства: столпотворение телефонов.

Полдень.

Трое мужчин среднего возраста и одна женщина — неопределенного — поглощают пищу.

— Ничего рябчик, а?

— Рябчик что надо.

— Главное, подлива.

— Подлива замечательная. Это в ней чего? икра?

— Ага, подлива с икрой. Астраханская, что ли?

— Гурьевская.

— Гурьев-Гурьев-Гурьев... Это где у них? В Европе или в Азии?

— На Урале. Пиво у них там хорошее. Молодое. Ноги вяжет, особенно летом.

— Рябчик тоже, между прочим, из Сальских степей.

— Одно слово — Евразия.

— Лучше — Азеопа. Учитывая соотношение.

— Н-да. Пельмени сибирские.

— Спички шведские.