Сочинения русского периода. Стихи. Переводы. Переписка. Том 2

Шум сильнее, гуще морские / снуют страшилища,
Матрос взбежал на лестницу: / готовьтесь, дети!
Взбежал, растянулся, повис / в невидимой сети,
Как паук, сторожащий / трепет силка.
Ветер! – ветер! – Ярится корабль, / срывается с удил,
Переваливается, ныряет / в пенистой вьюге,
Подносит выю, растоптал волны / и сквозь небеса летит,
Облако лбом сечoт, / ветер ловит под крылья.
И мой дух мачты размахом / качается средь пучины,
Вздымается воображенье, / как коса этих парусов,
Невольный крик соединяю / с веселой свитой,
Вытягиваю руки, падаю / на грудь корабля,
Кажется, что грудь моя / к бегу его понуждает:
Легко мне! бодро! любо! / знаю, что это быть птицей.

 К сонету IV. Буря. – Четвертым сонетом заканчивается первый «морской» цикл Крымских. Это «чайльд-гарольдовское» вступление к экзотическим картинам Крыма. Буря – самый романтический, с оттенком сантиментальности в конце, сонет Мицкевича. Козлов перевел его 4-хстопным амфибрахием:

И Ангел губитель по ярусам пены
В корабль уже входит, как ратник на стены.

В этом сонете несколько случаев узкого е, отмеченного графически Мицкевичем знаком сужения. Польское узкое е, выговаривающееся как и (вместо мягкого е – ie) и как ы (вместо твердого), не является ни провинциализмом, ни жаргоном. Это манера говорить, «акцент», присущий части польской интеллигенции. На письме оно в настоящее время не обозначается и не считается литературным. Мицкевич придерживался этого акцента, настаивал на нем и несколько афектировал. В Крымских есть несколько случаев сужения е в корнях слов, в одном из них такое е рифмуется: drzémie с Krymie и imie; остальные случаи: stér, żołniérz, paciérz, szérszym, stércza, bohatéra, srébrne. Суженное е в окончаниях встречается у Мицкевича в формах род. пад. ед. ч., предл. пад. ед. ч. прилагательных и местоимений, в сравнительной степени прил. и в глаголах наст. вр. ед. ч. первого и третьего лица. Всего в сонетах ок. пятидесяти случаев сужения е.

 В дословном переводе IV-й сонет выглядит так:

Сорваны паруса, руль разбит, / рык вод, шум вьюги,
Голоса тревожной толпы, / помп зловещие стоны.
Последние канаты матросам / вырвались из рук,
Солнце кроваво заходит, / с ним остаток надежды.
Вихрь с торжеством завыл; / а на мокрые горы,
Взносящиеся этажами / из морской пучины,
Ступил гений смерти / и шoл к кораблю,
Как солдат, атакующий / пробитые стены.
Те лежат наполовину мертвы, / тот заломил руки,
Этот в объятия друзей, / прощаясь, падает,
Те молятся перед смертью, / чтобы смерть отогнать,
Один путник сидел / в молчаньи в стороне
И подумал: счастлив, / кто силы потеряет,
Или молиться умеет, / либо имеет с кем прощаться.