Сочинения русского периода. Стихи. Переводы. Переписка. Том 2

 К сонету VII. Бахчисарай ночью. – Один из немногочисленных чисто описательных сонетов (Клячко). Вопреки названию, здесь изображена не ночь, а скорее сумерки (заря, облако с золотой каймой, звезды уже появились) (Фолькерский). Замечательно скопление ярких зрительных впечатлений: заря, месяц, первые звезды в сапфирных пространствах, белое облако в золотом сиянии, резкие тени от деревьев и минарета, контраст чoрных силуэтов гор и, наконец, вспышки молнии. Тут наиболее сгущен экзотический словарь: джамид, изан, гарем, минарет (в французской транскрипции, но с любопытным сужением е: ménar), диван (персидское – государственный совет), Эблис, фарис. Дословный перевод:

Расходятся из джамидов / набожные жители,
Отголосок изана в тихом / теряется вечере,
Застыдилась лицом / рубиновым заря,
Серебряный царь ночи стремится / лечь близь возлюбленной.
Блестят в гареме небес / вечные звезд плошки,
Среди них по сапфирному / плывет пространству
Одно облако, как сонный / лебедь на озере,
Грудь у него бела, и золотом / расписаны края.
Тут тень падает с минарета / и верха кипариса,
Дальше чернеют кругом / гиганты гранита,
Как бесы, сидящие / в диване Эблиса
Под наметом темноты; / изредка с их вершины
Пробуждается молния / и скоком Фариса
Пролетает молчащие / пустыни лазури.

 К сонету VIII. Гробница Потоцкой. – Польское слово в 13-й строчке сонета «wieszcz» – вещий, соответствующее латинскому doctus, употребляется в значении поэт, певец. В этом сонете Мицкевич перекликается с Пушкиным, – Бахчисарайский фонтан был ему знаком; он упоминает о нем в своих примечаниях. Там же он полемизирует с Муравьевым-Апостолом, автором Путешествия по Крыму. Козлов перевел Гробницу Потоцкой не сонетом, тем не менее это один из лучших его переводов. Вот он:

В стране прекрасных дней, меж пышными садами,
О роза нежная! тебя давно уж нет!
Минуты прежние златыми мотыльками
Умчались – память их точила юный цвет.
Что ж Север так горит над Польшею любимой?
Зачем небесный свод так блещет там в звездах?
Иль взор твой пламенный, стремясь к стране родимой,
Огнистую стезю прожег на небесах?
О Полька! я умру, как ты – один, унылый,
Да бросит горсть земли мне милая рука!
В беседах над твоей приманчивой могилой
Меня пробудит звук родного языка.
И вещий будет петь красу твою младую
И как ты отцвела в далекой стороне;
Увидит близ твоей могилу здесь чужую
И в песне, может быть, помянет обо мне!

 В дословном переводе сонет выглядит так:

В крае весны, среди / роскошных садов,
Увяла, молодая роза! / ибо прошлого миги,
Улетая от тебя, / как золотые бабочки,
Бросили в глуби сердца / воспоминаний червей.
Там на север, к Польше / светят звезд толпы,
Почему же на этом пути / блестит их столько?
Взор ли твой, огня полон, / пока погас в могиле,
Туда вечно летя, ясные / выжег следы?
Полька! – и я дни окончу / в одиноком горе;
Тут пусть мне горсточку земли / длань дружественная бросит.
Путники часто у твоей / разговаривают могилы,
И меня тогда звук речи / родимой пробудит;
И вещий, одинокую песенку / слагая о тебе,
Увидит близкую могилу / и для меня пропоет.