Сочинения русского периода. Стихотворения и поэмы. Том 1

И вот, над площадью, где странны
кулисы черные домов,
восходят лунные туманы
из европейских берегов.
По спящей каменно Европе
гонимый огненным дождем,
в ночном космическом потопе
несется мой разбитый дом.
И в мировом водовороте
к чужому камню пристает,
кружась на черном повороте
как бурей выкинутый плот.
Сквозь пыль туманов, заслоняя
лицо прозрачною рукой,
на шаткий прах его вступаю
безвесный, призрачный, чужой.
Вхожу в имперские обломки,
ищу знакомых букв и слов –
но только черной тенью Блока
маячат остовы домов.
И слышу, в вихре трубном щурясь
от вьюг ямбических, судьбе
гремит разросшееся в бурю
над пустотой: «Ужо тебе!»
И гневно ритмы подымают
прах вековой и вьют в огне...
Но новый всадник возникает
на медно-топчущем коне –
уже не Петр, уже – Евгений:
черты застывшие страшны.
Века величия – крушений
как в зеркалах повторены.
И в их тумане, ненавидя
тот вид чужой и страшный мне,
уже я в августовском виде
себя провижу в чугуне.
И вся земля уже залита
блестящим черным чугуном –
гремят чугунные копыта
по камням медным торжeством...
Скорей из сонного проклятья!
Проснуться или... умереть!
Найти молитвенно заклятья –
расколдовать словами медь!
Разбить гранитные накаты
на камни теплых очагов
и переплавить медь в закаты –
в сиянье дымных облаков –
пусть над живым Господне веко
дрожит ресницами огня...
В веках остаться человеком –
простым евгениевым я.
Под кров, натопленный древесной
предвечной мудростью небес,
звать всех, кто в облике телесном
ей опрозрачнясь – не исчез.
Чье нареченное душою
сознанье – серый утлый ком,
застигнут бурей роковою,
свой роковой оставил дом
и в вихревых своих скитаньях,
зайдя за каменный предел,
свое безумие, незнанье
и месть свою преодолел.
Кто примет все – и Дом вселенной,
и дом продымленный земной
с такой же радостью смиренной,
с такой же легкостью святой...

О, исцеленный ум, Евгений,

ты мир потопленный забудь –
приди ко мне веселой тенью,
мой раздели веселый путь.
Ногой камней касаясь пыльных,
закатов дымных – головой,
среди и скудных и обильных
для всех и кровный – и чужой,
люби, как тело любит душу,
и пыль небес – и пыль камней,
склоняйся низко, милуй, слушай,
раздай живым себя, рассей.
Смиряясь каменной пустыней,
лицо блаженно подставляй
смиренномудрой звездной сини,
на землю бьющей через край...
И для бежавших в мир туманный
от медных топчущих копыт
он будет – рай обетованный
крылатой родины – открыт.
Май 1934

 

Графическая работа Л. Гомолицкого для издания поэмы «Варшава»

(памятник Понятовскому)

ЦВЕТНИК. ДОМ

ЦВЕТНИК

203