Сочинения в 2-х томах. Том 2

В первой книге «Платоновой теологии» Прокл передает слова Сократа, замещающего Платона в «Алкивиаде», что разумная душа, вглядываясь в себя, созерцает Бога и весь мир: во всем, что после нее, она видит тень умопостигаемого, а все, что раньше нее, она, по его словам, созерцает в своей глубине как бы с закрытыми глазами; ведь, говорит он, в нас соразмерно нашей одушевленности (animaliter) существует все. Вот божественное Платонове суждение! Я, конечно, считаю так же, как он: все — разумеется, по-своему — пребывает во всем[491], и в нашем уме сообразно его модусу бытия тоже пребывает все. Благость, величие, истина и вся та десятка во всем суть все, в Боге Бог, в уме ум, в чувстве чувство, но если она в Боге Бог, в уме ум и во всем всё, то всё непременно пребывает в уме в качестве ума: все пребывает там интеллектуальным, то есть понимающим, или познавательным, образом. Поскольку ум благ, велик, истинен, прекрасен, мудр и так в отношении всей остальной десятки, то, вглядываясь в себя, он видит себя, как я сказал, таковым и в высшей степени довольствуется, видя себя совершенным и достаточным. А поскольку он есть все это сообразно уму (intellectualiter), то через свою интеллектуальную благость он может понимать и абсолютную, и конкретно определившуюся благость. Так же через величие, так же через истину; так же через свою интеллектуальную премудрость он строит познание и свободной от всего, и воплотившейся во все премудрости, созерцает порядок вещей в премудрости и рассматривает упорядоченное. Поскольку познание есть уподобление, он обнаруживает все в себе самом, словно в живущем интеллектуальной жизнью зеркале[492], которое, оглядываясь на себя, видит в самом себе уподобленным все. Это [действие] уподобления — живой образ и Творца, и всего в мире. Опять-таки, поскольку ум — живой и разумный образ Бога, а Бог ни для чего не иное, то, вступая в себя и сознавая себя как такой образ, ум видит в самом себе, каков его прообраз. В самом деле, он неложно познает своим Богом того, чьим подобием является: через свое понятийное благо он познает, что благость того, чей образ он носит, больше, чем можно представить или помыслить; вглядываясь в свою величину, интеллектуально охватывающую все, он тоже познает, что прообразующее величие его бесконечного Бога превосходит эту его, образа Божия, всеохватывающую способность, π так далее в отношении всего остального. Он видит также над собой более светлые интеллигенции, более способные вместить божество, а под собой чувственное познание, более смутное и менее способное вместить божество. Какая самодостаточность присуща такой интеллектуальной охоте, когда ум проникает внутрь себя, непрестанно себя углубляя, показывают находки богословов, философов и математиков, разнообразно открываемые их писаниями. А каким способом Дионисий вел поистине возвышенную охоту в пола света, можно найти в его книге о Божиих именах.

18. О пятом поле, хвалы