Сочинения в четырех томах. Том 3

Росс шагнул вперед. По телу у меня забегали мурашки. Я изо всех сил пытался скопировать Вьерстерода, сохраняя бесстрастное выражение лица.

Но Вьерстерод еще не закончил проповедь. Казалось, он мог продолжать в том же духе всю ночь.

— Как доложил мне Чарли Бостон, вам удалось вывести из строя двух его помощников. Он тоже не может оставить безнаказанным урон, нанесенный его репутации. Поскольку меры предупреждения, принятые к вам в поезде, ничему вас не научили, посмотрим, может быть, мой шофер достигнет лучших результатов.

Я просунул ногу под табуретку, подцепил ее и, привстав, ударил Росса одновременно в живот и в пах. Тот скорчился, а я, пользуясь замешательством, выхватил у него дубинку и замахнулся, чтобы треснуть его по голове.

— Тай! — Это был голос не Элизабет, а страшный, мучительный вопль. Не выпуская из рук дубинку, я повернулся и встретил исполненный ледяной злобы и неумолимости взгляд Вьерстерода.

— Бросьте дубинку!

Носок начищенного до блеска ботинка был снова под розеткой. Нас разделяло три ярда. Весь трясясь от ярости, я остановился. Больше всего на свете мне хотелось бы налететь на него, сбить с ног, смять, вышвырнуть из моей жизни раз и навсегда. Но я не мог рисковать… Одно легкое движение, и аппарат выключен из сети. Идти на такой риск, попытаться успеть вовремя вставить штепсель в розетку при том, что между ней и мною стоял Вьерстерод, а сзади Росс, было практически невозможно. «Спирашелл» будет давить на грудь, под его весом она немедленно задохнется. Дальнейшее мое сопротивление может убить ее. Этот пойдет на все. Уничтожит Элизабет, предоставив мне самому объяснять обстоятельства ее смерти. Еще бы, ярмо на шее, никому не нужная жена-калека… Ведь он не знал, что мне известно его имя и еще кое-какие факты биографии. Устранение Элизабет наверняка кажется ему делом практически безнаказанным. Нет, рисковать нельзя.

Я медленно опустил руку и бросил дубинку на пол. Росс, тяжело дыша, наклонился и поднял ее.

— Сядьте, мистер Тайрон, — приказал Вьерстерод, — и не двигайтесь с места! Не вздумайте снова встать. Надеюсь, вы хорошо меня поняли?

Носок ботинка все еще находился под розеткой. Кипя от душившей меня злобы, я опустился на табуретку. Вьерстерод кивнул Россу, и тот изо всей силы ударил меня дубинкой по спине. Звук был ужасный. Ощущение и того хуже.

Элизабет вскрикнула. Вьерстерод холодно посмотрел на нее и велел Россу включить телевизор. Они подождали, пока он разогреется. Росс повернул регулятор звука на полную громкость, и программа новостей сменилась каким-то музыкально-танцевальным шоу. К несчастью, у нас не было соседей, которые могли бы прийти с жалобой на шум. Единственная живущая поблизости пара вечерами работала в ночном клубе.

Росс поднял дубинку и снова направился ко мне. Инстинктивно я попытался привстать, чтобы защититься, бежать, исчезнуть Бог знает куда и как.

— Сидеть! — сказал Вьерстерод. Я перевел взгляд на его туфлю и сел. Росс взмахнул рукой, и на этот раз я упал с табурета вперед на колени.

— Перестаньте, — произнесла Элизабет дрожащим голосом, — умоляю, перестаньте.

Я встретился с ней взглядом. Она смотрела на меня с ужасом. С мучительным страхом. С мольбой. Она умоляла меня о чем-то. Внезапно меня словно откровение осенило — она боится, что я не выдержу, решу, что не стоит так мучаться ради нее, и попрошу прекратить избиение, пусть даже ценой ее жизни. Вьерстерод понимал, что я никогда не пойду на это. Смешно, подумал я с горечью, но факт. Вьерстерод знает меня куда лучше, чем моя собственная жена.

Впрочем, тянулось все не слишком долго. В какой-то момент я перестал ощущать каждый удар в отдельности, болело и ныло все тело. Казалось, земной шар давит мне на плечи всей своей тяжестью. Атланту такое не снилось…

Я не слышал, как Вьерстерод приказал Россу остановиться. Я сидел, прикусив губу и обхватив руками голову. В телевизоре какая-то гнида нараспев советовала всем и каждому веселее смотреть на жизнь. Росс заткнул ему глотку на середине ноты.

— О Господи, — твердила Элизабет, — Господи…

Ровный невыразительный голос Вьерстероде сухо утешил ее:

— Дорогая миссис Тайрон, уверяю вас, моему шоферу известны куда более неприятные приемы. Надеюсь, вы понимаете, человеческое достоинство вашего мужа нисколько не пострадало.

— Достоинство… — слабым голосом повторила Элизабет.

— Да, именно. Одно время мой шофер работал в тюрьме в той стране, откуда я приехал. Он хорошо знает, как можно унизить человека. Однако такой подход к вашему мужу кажется мне неприемлемым.

Затем он обратился ко мне:

— Мистер Тайрон, стоит вам еще раз проявить непокорность, и я позволю своему шоферу делать с вами все, что ему заблагорассудится. Буквально все. Вам это ясно?

Я молчал. Он повторил:

— Вам ясно?

Я кивнул.

— Прекрасно. Наконец-то мы сдвинулись с мертвой точки. Но это только начало. Вам следует проявить свое послушание более определенно. Вы будете работать на меня. Писать для меня в своей газете. Писать, что вам прикажут.

Я медленно отнял руки от лица и опустил их на колени.

— Это невозможно, — вяло проговорил я.