А я б тебе сказал: пойдем сейчас!
Не знаешь, что такое послушанье?
Ты должен всё оставить и идти.
Наставник — голова, а ты — рука!
Сказала голова, рука и делай!
А ладно ли, не ладно ли веленье —
Не разбирай! Иди себе и делай!
Всё знаю, отче! Всё, как есть, исполню!
А если ты окажешь противленье?
Зачем же противленье? Буду вечно
Как раб твой.
Ну, смотри, завет свой помни!
Приемлю тя под длань свою.
Помилуй
Нас, господи Исусе, сыне божий!
Аминь!
Ух! словно отлегло от сердца!
Так вот же, чадо, вот тебе теперь
И первое веленье: пой мне песню
Бесовскую!
Бесовскую петь песню?
Пой песню — ну, хоть «Дядя Селифан»!
Пой и пляши!
Да что ты, отче, как же?
Всё говорил такое... а теперь...
А если он не человек!.. а тоже,
Как и тогда... такое ж наважденье
От дьявола... как запою — и схватит.
И унесет!..
Отыди в место пусто,
Безводно! Князь бесовский! Запрещаю
Тебе крестом! Исчезни!.. Сгинь!.. Исчезни!..
Не выдержал и первого искуса!
Да что ты, сыне, ты совсем сомлел?..
Аль чистая душа его-то чует
Другого господина моего...
Не поборол! Острожное исчадье!
Непостоянный, аки лист древесный!
Отыди! Сгинь! Заклятие младенца
Не повернуло всё нутро твое?
Отыди, зверь, во дебри и вертепы!..
Там обрасти струпьем и волосами,
Чтоб в ужасе и зверь и человек
Тебя бежал...
О господи! спаси!
И вся мирская злая — яко бурю
На озере Генисаретском словом
Утишил — укроти в душе моей!
Да с миром из сего изыду дому!
Очнися, сыне! что ты? бог с тобою!
Садись со мной, и облегчит господь!
Я знаю, что мне делать: утоплюсь!
Так что за жизнь? Там словно свет какой,
А тут, вблизи — всё темное! Всё рои
Бесовские... кувыркаются, скачут,
По лестнице бегут передо мною,
Согнувшися, что свиньи... хари, морды...
Так жить нельзя! Уж гибнуть, так уж сразу!
Ну, полно! Не хули ты дар господень!
Против бесов молитва есть... Я тоже
Егда был млад, то вочию их видел,
И дал от них заклятие мне старец.
С гор, сказывал, Кирилловых явился...
Кирилловы-то горы знаешь?
Что там,
Какие горы!
Эх, Григорий! мало ж
Ты просветлен! А христиане тоже!
В Ерусалим небесный, вишь, пошли,
Да в полпути, куда пошли, забыли!
Кирилловы-то горы! Даже власти,
Прослыша, знать хотели, что за горы
Чудесные, какие, мол, там старцы
Скрываются? Круг всей бродили Волги,
И двадцать раз чрез самую обитель
И мимо самых старцев проходили,
А токмо лес и видели да камень:
Бо старцы и обитель зримы токмо
Для верных. Так господь сие устроил.
Но ты сего вместить еще не можешь
И многого, иде же благодать
Господня есть и действует поныне,
Спасая, аки праведного Ноя
С семьей среди великого потопа,
Немногое число избранных верных.
Не гневайся, а отпусти мне, отче,
Вину мою! Со мной уж было это
От беса омраченье... Вот как было;
Тому теперь недели три, сошлися
К нам странники, да трое, разных вер,
И спорили, и всяк хвалил свою,
Да таково ругательно и блазно!
Как улеглись, я тоже лег на одр.
И так-то у меня заныло сердце,
И мысленно я стал молиться богу:
«Дай знаменье мне, господи, какая
Перед тобой есть истинная вера?»
И не заснул — вот как теперь смотрю:
Вдруг в келью дверь тихонько отворилась,
И старичок такой лепообразный
Вошел и сел на одр ко мне, и начал
Беседовать, да ладно так и складно!
Все хороши, мол, веры перед богом;
Зрит на дела, мол, главное, господь;
А что когда, мол, знать желаешь больше,
Так приходи к соборному попу...
И как сказал он только: «Поп» — я вздрогнул,
Вскочил и крикнул: «Да воскреснет бог!»
Он и пропал — ну, видел я — во прах
Рассыпался... С тех пор и опасаюсь...
И следует. Напущено от змия.
Что я не спал, то верно!
Верно, верно!
А что же, отче, ты про старцев начал?
Про старцев?.. Да, великое то дело!..
Вот прочитай из книжицы, увидишь,
Какие это старцы, как живут...
Единого от них тут есть посланье
Ко братии... Отсель: «А обо мне...»
«А обо мне вы не скорбите, братья!
Живу я в месте истинно покойном.
Живу я со отцы святыми. Мужи