Сочинения в двух томах

Дверь собою застановит,

Открывает мне объятья,

Умоляет, руку ловит.

Сдался — уж глядит лукаво, —

Так и знай, что будет худо...

Это бес какой-то, право, —

Только бес такой, что чудо!

2

«Надо кончить», — порешили

Мы вчера. Финал любви!

Съехать надо: с этой Лилли

Вот уж где мне vis-a-vis!^[42]

Занавесилась... Уф! злится!

Но ведь в щелочку глядит...

Уголок-то шевелится

Занавески... Пусть сидит!

Я уж выдержу. Уткнуся

Носом в книгу. Позовет —

И тогда не оглянуся!..

Только долго что-то ждет...

Как так?.. Ветер кисеею

Размахнул до потолка —

И всё пусто! Я-то строю

Перед кем же дурака!

Бросил книгу я с досадой.

«Ха-ха-ха!» — вдруг слышу. «Ты?»

— «Ну и что ж?» — И всё как надо —

Смех опять, любовь, цветы...

   1864, 1889

ИЗ ГАФИЗА

Встрепенись, взмахни крылами,

Торжествуй, о сердце, пой,

Что опутано сетями

Ты у розы огневой,

Что ты в сети к ней попалось,

А не в сети к мудрецам,

Что не им внимать досталось

Дивным песням и слезам;

И хоть слез, с твоей любовью,

Ты моря у ней прольешь

И из ран горячей кровью

Всё по капле изойдешь,

Но зато умрешь мгновенно

Вместе с песнею своей

В самый пыл — как вдохновенный

Умирает соловей.

   <1874>

ИЗ ИСПАНСКОЙ АНТОЛОГИИ

1

Эти черные два глаза

С их глубоким, метким взглядом —

Два бандита с наведенным

Из засады карабином.

2

Против глаз твоих ничуть,

Верь, я злобы не питаю.

На меня ведь им взглянуть

Страх как хочется, я знаю.

Это ты в душе своей

Строишь ковы! ты хлопочешь

О погибели моей —

И позволить им не хочешь.

3

Я — король. Ты — королева.

Мы в войне. Я главных сил

И фельдмаршала их Гнева

Не боюсь. Я б их разбил.

Но как двинешь ты резервы,

В бой войти велишь слезам —

Тут беда! Пожалуй, первый

Брошусь я к твоим ногам!..

4

Эти очи — свет со тьмою,

Очи, полные зарниц!

Окаймленные густою

Ночью черною ресниц!

Но был миг — и ночь вдруг стала

Раздвигаться, мрак исчез —

И мне в сердце засияла

Глубина святых небес.

5

Холодный, смертный приговор

Твои глаза мне произносят;

Мои ж, снедая свой позор,

Лишь о помилованьи просят.

6

В тихой думе, на кладбище,

Златокудрое дитя,

Ты стоишь, к холмам печальным

Кротко очи опустя.

Знаешь? Спящим тут во мраке,

В забытье глубоком их,

Снится в райской ореоле

Светлый ангел в этот миг.

   <1878>

ИЗ ТУРЕЦКОЙ АНТОЛОГИИ

1

Длинные кудри твои вдоль высокого стана

Прячутся в кольцах, но глаз не спускают с меня,

Скажешь: виясь, с кипариса спускаются змеи,

Чтобы поющего в розах схватить соловья.

2

На миг упал с лица прекрасной

Ее скрывающий покров...

Я думал: месяц глянул ясный

В разрыве быстрых облаков.

3

Я сказал ей: «Дай твои мне губки,

Поцелуем их не опорочишь!»

А она мне: «Дам тебе я губки,

Ты обнять и всю меня захочешь!»

«Эти руки знает враг Корана, —

Я сказал, — ты в них как за стеною!»

«Но мои, — она в ответ, — сильнее,

Если их я подыму с мольбою!»

   <1872>

ДВЕ БЕЛОРУССКИЕ ПЕСНИ

1

ПЕТРУСЬ

Ой, худые вести

Люди приносили:

Бедного Петруся

До смерти забили.

А за что ж забили,

За вину какую?

От своей-то женки

Полюбил чужую!

Как же мог подумать

О такой он пани?

Пани — вся в атласах,

Ты ж — в худом кафтане!

Пани трех служанок

За Петрусем слала;

Не дождалась пани,

В поле поскакала:

«Ой, бросай, Петрусик,

Соху середь поля!

Пана нету дома —

Полная нам воля!»

Верные холопы

Пана повестили;

Панские хоромы

Крепко оцепили.

Выглянула пани,

Видит — хлопов кучи;

Панский конь весь в мыле,

Пан — чернее тучи...

«Серденько Петрусик,

Утекай скорее!

Пан приехал, тучи

Громовой чернее!»

Чуть Петрусь до двери —

Засвистали плети.

Бьют и бьют Петруся

Час, другой и третий,

Парень уж не дышит;

Хлопцы бить устали,

За бока Петруся

Взяли, подымали,

Понесли к Дунаю...

Быстр Дунай раскрылся...

«Вот тебе, голубчик,

Что пригож родился!»

Вельможная пани

В сени выходила,

Пани рыболовам

По рублю дарила:

«Будет вам и больше!

Рыбачки, идите,

Моего Петруся

Тело изловите!»

Рыбаки искали

В омуте и тине —

И нашли Петруся

В Жалинской долине.

Некого им к пани

Вестником отправить,

Чтобы приезжала

Похороны справить.

Вельможная пани

Бродит как шальная;

О своем Петрусе

Плачет мать родная;

Плачет мать родная

Горькими слезами;

Вельможная сыплет

Белыми рублями:

«Ой, не плачь ты, мати,

Пусть одна я плачу!

Жизнь и панство с сыном

Я твоим утрачу!»

И ходила пани

Борами, лесами;

Щеки обливала

Жаркими слезами;

Все об остры камни

Ноженьки избила;

Бархатное платье

По росе смочила.

Ходит пан по рынку,

Тяжело вздыхает,

На себя сам горько

Плачется, пеняет:

«Ведай-ко я прежде

Про такую долю,

Не мешал Петрусю б

Тешиться я вволю!»

2

«Ой, сынки мои, соколы мои,

Доченьки-голубоньки!

Как придет мой час, помирать начну,

Соберитесь вкруг меня!»

Ходят в горенке, сынки шепчутся,

Как им мать хоронить;

Ходят в горенке, зятья шепчутся,

Как добро разделить;

Ой, а доченьки, что голубоньки,

Вкруг матушки вьются!

А невестушки ходят в горенке,

Над ними смеются.

   <1870>

СОН НЕГРА

(Из Лонгфелло)

Измучен зноем и трудом,

Он наземь бросился ничком...

Недвижно рис над ним стоял.

Палимый зноем, он дремал...

То был ли бред, то был ли сон —

Родимый край увидел он.

Увидел он: в степи глухой

Несется Нигер голубой;

Под сенью пальм стоят шатры;

К ним караван ползет с горы,

И люди веселы кругом:

Он в том народе был царем.

Среди цветов стоит жена,

Толпой детей окружена;