Сочинения в двух томах

С своей особою?.. Ответ кто ж должен дать

За мерзость их, за кровь?.. Покинутый, болящий,

Аз — перед господом — аз — аки пес смердящий

В нечестьи и грехе!..

Но царь пребыл царем.

Навеки утвердил в народе он своем,

Что пред лицом царя, пред правдою державной

Потомок Рюрика, боярин, смерд — все равны,

Все — сироты мои...

И царство создалось!

Но моря я хотел! Нам нужно насажденье

Наук, ремесл, искусств, всё с боя брать пришлось!

Весь Запад завопил; опасно просвещенье

Пустить в Московию! Сам кесарь взор возвел

Тревожно на небо: двуглавый наш орел

Уже там виден стал, и занавесь упала,

И царство новое пред их очами встало...

Оно не прихотью явилося на свет.

В нем не одной Руси спасения завет:

В нем церкви истинной хоругвь, и меч, и сила!

Единоверных скорбь, чтоб быть ему, молила —

И — бысть!.. Мой дед, отец трудилися над ним,

Я ж утвердил навек — хоть сам раздавлен им...

Вы всё не поняли?.. Кто ж понял? Только эти,

Что в ужасе, как жить без государства, шли

Во дни великих смут, с крестом, со всей земли

Освобождать Москву... Моих князей же дети

Вели постыдный торг с ворами и Литвой,

За лишние права им жертвуя Москвой!..

Да! Люди средние и меньшие, водимы

Лишь верою, что бог им учредил царя

В исход от тяжких бед, что царь, лишь Им судимый,

И зрит лишь на Него, народу суд творя, —

Ту веру дал им я, сам божья откровенья

О ней исполняся в дни слез и сокрушенья...

И сей священный огнь доныне не угас:

Навеки духом Русь с царем своим слилась!

Да! Царство ваше — труд, свершенный Иоанном,

Труд, выстраданный им в бореньи неустанном.

И памятуйте вы: всё то, что строил он, —

Он строил на века! Где — взвел до половины,

Где — указал пути... И труд был довершен

Уж подвигом Петра, умом Екатерины

И вашим веком...

Да! Мой день еще придет!

Услышится, как взвыл испуганный народ,

Когда возвещена царя была кончина,

И сей народный вой над гробом властелина —

Я верую — в веках вотще не пропадет,

И будет громче он, чем этот шип подземный

Боярской клеветы и злобы иноземной...»

   1887

СТРЕЛЕЦКОЕ СКАЗАНИЕ О ЦАРЕВНЕ СОФЬЕ АЛЕКСЕЕВНЕ

Как за чаркой, за блинами

Потешались молодцы,

Над потешными полками

Похвалялися стрельцы!

«Где уж вам, преображенцы

Да семеновцы, где вам,

Мелочь, божии младенцы,

Нам перечить, старикам!

«С слободой своей немецкой

Да с своим царем Петром

Мы, мол, весь приказ стрелецкий,

Всех в бараний рог согнем!

Всех — и самую царевну...»

Нет, уж тут, голубчик, врешь!

Нашу Софью Алексевну

Обойдешь, да не возьмешь!

Даром, что родилась девкой, —

Да иной раз так проймет

Молодецкою издевкой,

И как в духе, да взмахнет

Черной бровью соболиной —

Пропадай богатыри!

Умер, право б, заедино,

Если б молвила: «Умри!..»

Грех бывал и между нами,

Как о вере вышел спор,

И ходили с чернецами

В царский Кремль мы на собор, —

Бунтовское было дело!

Да ведь сладила! Как раз

Словом вышибить умела

Дурость всякую из нас!

Будем помнить мы дни оны!..

Вышли наши молодцы,

Впереди несут иконы

Со свечами чернецы...

Не сказали б, так узнала б

Вся Москва их! Старики!

Не наотмашь, низко на лоб

Надевали клобуки;

Не развалисты в походке,

А согбенные идут;

Не дерут, разиня глотки,

Тихим голосом поют;

Лица постные, худые,

Веры точно что столпы!..

Уж не толстые, хмельные

Никоньянские попы!..

Умилился люд московский,

Повалил за ними, прет,

И на площади Кремлевской,

Что волна, забил народ.

А уж там, во Грановитой,

Все нас ждут: царевны, двор,

Патриарх, митрополиты,

Освященный весь собор.

Старцы свечи возжигали,

И Евангелье с крестом

На амвоны полагали,

И царевне бьют челом;

«Благоверная царевна!

Солнце Русския земли!

Свет София Алексевна,

Государыня! Вели,

Чтоб у нас быть рассмотренью

С патриархом о делах

По церковному строенью

И о Никоновых лжах!

Процветала церковь наша,

Аки райский крин, полна

Благодати, яко чаша

Пресладчайшего вина!

Утверждалася на книгах,

Их же имем от мужей,

Проводивших жизнь в веригах

И в умертвии страстей;

Их же чтением спасались

Благоверные цари,

И цвели, и украшались

По Руси монастыри;

Но реченный Никон волком

Вторгся в оный вертоград

И своим безумным толком

Ниспроверг церковный лад!

Аки римская блудница

На драконе восседя,

Рек: «Несть бога! — кровопийца. —

Аз есмь бог, и вся моя!»

И святые книги рушил...

Ну, и начал всё мутить...»

Патриарх их слушал, слушал,

Подымался говорить,

Да куда!.. Из-за владыки

Ну выскакивать попы...

Брань пошла, мятеж и крики!

На дворе ревут толпы,

Вкруг царевен — натерпелись

Уж бедняжки! — мужики,

Чернецы орут, зарделись,

Поскидали клобуки,

Все-то с взбитыми власами,

Очи кровью налиты,

И мелькают над главами

Палки, книги и кресты!..

Ждет царевна не дождется,

Чтоб затихли; то вперед,

Словно лебедь, к ним рванется,

Образумливать учнет.

«Замутили царством бабы, —

Голосят кругом, — ахти!

Государыням пора бы

В монастырь давно идти!»

Слыша то, и глянув гневно,

И отдвинув трон златой,

Вся зардевшися, царевна

Удалилась в свой покой.

С барабанным вышли боем

Из Кремля мы — вдруг приказ:

Чтоб к царевниным покоям

Выслать выборных тотчас.

Ночью, с фонарями, ровно,

Тихо вышла на крыльцо.

Так-то ласково-любовно

Обратила к нам лицо...

Видел тут ее я близко:

Белый с золотом покров,

А на лбу-то — низко-низко —

Вязь из крупных жемчугов...

«Если мы вам неугодны, —