Сочинения. Воспоминания. Письма

– Милостивый государь! Не имея счастья быть с вами знакомым, я все-таки решился войти к вам в ложу. Вы, по всей вероятности, отец этих замечательных красавиц. Я влюблен и не выйду из ложи, пока вы не дадите согласия отдать одну из ваших дочерей мне в жены.

Асфат сговорился с товарищами устроить скандал. Товарищи наблюдали в бинокль, что будет. Дело в том, что Асфат только что выпустил книгу стихов «Цветы на навозе», и книга, напечатанная на обоях, совершенно не раскупалась. Когда же Асфат устраивал скандал, издание быстро раскупалось. И сейчас требовалось для пользы дела устроить скандал. Но случилось неожиданное.

Ичменев ответил:

– Весьма приятно познакомиться. Вы поэт, футурист Фома Асфат, а я бог зла Эрлик из Алтая, создатель жизни, в настоящее время все человечество копирует формы жизни, созданные мной и Ульгенем, и пересоздает жизнь из железа и меди. Ваши песни… это тоже подражание пению птиц. И поэтому я весьма рад, что дочери не мои. О нет, дочери бога добра Ульгеня вам понравятся.

– Черт знает что за чертовщина, – сказал Фома Асфат.

– И я отдаю вам в жены любую. Выбирайте.

– Нет, я, пожалуй, после… У меня и денег нет. На пару пива нет, не то что жениться. У меня издание «Цветы на навозе» не расходится. Аховое положение. Одним словом, я удаляюсь.

– Подождите, молодой человек, на содержание богини Алтая я вам даю тысячу рублей.

– Тысячу рублей? Тогда нельзя ли всех… всех…

– Нет, только одну.

– О, это другое дело. Совершенно другое дело.

– Можете выбирать, а то скоро начнется действие.

– О, они прекрасны. Все как альпийские розы. Хотя черт знает, есть ли там альпийские розы. Мне все равно. Сначала деньги. Правильно, ровно тысяча. Я беру вот эту.

– Вы ошиблись, я дал вам тысячу восемьсот. Восемьсот я прибавил вам для того, чтобы вы скорее могли спиться до белой горячки.

– О, это почти невозможно. У меня вместо крови течет настоящий спирт.

И вот, к удивлению товарищей, Фома Асфат вернулся с замечательной красавицей.

– Свадьба! В ресторан! У меня десять тысяч. Получил приданое. И там, в ресторане, справим свадьбу.

– Но почему она молчит? Как вас звать?

– Я – Еломань.

– Ну, это имя неподходящее. Будем называть Елена Марковна. Итак, Елена Марковна. Вы согласны?

– Да.

Поэт Асфат

Это был «Эрмитаж» – самый лучший ресторан. Компания беллетристов и поэтов заняла все столики.

– За все заплачу.

Но хозяин ресторана, человек опытный, знал, кто такие писатели, и попросил деньги вперед.

Гордость и краса русской литературы пьянствовал. Смотрел на шансонеток, исполняющих свои номера, и с лакеями посылал им пригласительные карточки.

Поздно ночью празднование свадьбы кончилось в отдельных кабинетах. Особое внимание писатели обратили на красавицу Еломань.

И случилось так, что в эту ночь у Еломань было около десятка мужей.

Свадьба поэта Асфата и красавицы Еломань была отпразднована. Настала обычная полуголодная жизнь. Поэт Асфат, осененный вдохновением, под разными псевдонимами писал неподобающие его таланту вещи: рецепты для хозяек, вегетарианский стол и тому подобные книги. Чистая поэзия не давала дохода.

Елена Марковна зарабатывала деньги любовью, кормила поэта Асфата и смотрела на него как на своего господина. Часто, когда не было Асфата дома, Еломань читала его рукописи и ничего не могла понять. Когда приходил муж, она спрашивала: что это значит?

Асфат топал ногами и кричал:

– Не твое это дело, мещанка, киргизье! Туда же лезет к рукописям. Я сам ничего не понимаю. Красота, музыка слов…

Асфат был доволен: обед всегда готов. Приходил пьяный и иногда даже пытался бить свою жену. Она плакала, всхлипывала от обиды, но была довольна. Она чувствовала, что там, на Алтае, даже животные так не делали, как делает она. И муж еще очень добр, что не убьет ее до смерти.

Ульгень и Еломань

Случилось то, что должно было случиться как неизбежное. Когда Асфат трезвый, что бывало редко, сидел за письменным столом и писал свое новое футуристическое произведение, а Елена Марковна штопала свои старые чулки и белые туфли чистила белым камнем, в это время в дверях появились Ульгень и шаман Ано.

– Что нужно? Кто вас пустил?

– Успокойтесь, молодой человек. Я отец Еломани, пришел за дочерью. Я – Ульгень, бог добра из Алтая.

– Что же, садитесь. В чем дело? Вы недовольны, что ваша дочь живет у меня? Возьмите ее, мне она совершенно не нужна, надоела. Малокультурна и малоразвита.

Еломань сидела, не шевелясь. Туфля выпала из ее рук, и круглый белый камень, которым Еломань чистила туфли, покатился по полу.

– Никаких недоразумений у нас быть не может. Забирайте свою дочь, косоглазую Еломань, и убирайтесь хоть к самому черту. Вообще мне все это не нравится. Глупая история. Возиться с богами и их дочерями – неприятная вещь. Забирайте вашу дочь и уходите. Не мешайте мне доканчивать мое произведение. Хотя подождите. Вы с Алтая? Скажите какие-нибудь киргизские слова, а я их вставлю в стихотворение. Будет оригинально.

– И это называется литературой? Кому это нужно? Скажите, кому? Русскому многомиллионному крестьянству, ковыряющему землю сохой? Или нам, инородцам? Для кого вы пишете?