Сочинения. Воспоминания. Письма

И вот пришел ко мне человек и сказал: «Я иду в крепость, дайте мне самое взрывчатое вещество, и я взорву их форт…» Когда я советовал не делать этого, человек этот сказал: «Я должен умереть, потому что душу мою убили, и я не могу жить без души. Когда-то я хотел жить и плакал, когда меня призвали на войну, у меня была молодая жена и ребенок – такой хороший, веселый ребенок, который говорил уже: папа, мама, тетя, дядя; сделав удивленное лицо, он пугал: бу, бу, бу, бу, показывал, как ест, чмокая своим маленьким ротиком, он умел уже посылать воздушные поцелуи; и, когда я расставался, я плакал… Но теперь я все забыл и рассказываю, как будто я это не пережил, как будто это я только читал в какой-то прекрасно написанной книге… И когда я пил чай… когда обедал, когда ложился спать и обнимал свою жену, – все забыл… как будто этого никогда не было, потому что умерла у меня душа, осталось одно тело, и страшно жить без воспоминаний, страшно утратить границу мечты и действительности, страшно не знать, была ли когда-нибудь жизнь спокойная или только это приснилось, – только мечты и кошмар. Учение, служба, свадьба, любовь, рождение ребенка и все воспоминания юности – все исчезло, все убито… Умерла душа… И тело мое исполняет все, что прикажут; я загипнотизирован, не сознаю своих поступков; убивать, жечь, грабить для меня удовольствие, потому что душу мою убили…»

У этого человека убили душу, о которой он тоскует… У меня убили здравый смысл, но разве не одно и то же это? Вот почему бессознательно, как саранча, идут эти люди и не сознают, что делают. И был еще один штурм, стоивший жизни шестидесяти тысяч людей. И войска взбунтовались, они требовали снять осаду. Никакие уговоры, никакие угрозы не действовали. Солдаты бросили оружие и требовали отпустить их на родину… Они говорили, что безумие расшибать свои головы о пули и наполнять волчьи ямы и путаться в колючих заграждениях… Я говорил о долге, о вере, о доблести, о благодарности потомства, о почестях, о славе, но они кричали: «Мы видели вашу благодарность, наши трупы не хоронят, их сжигают, как мусор, как отбросы…» Тогда, чтобы их успокоить, я придумал гениальный проект: я вышел вперед и сказал: «Солдаты, вы знаете, что о вас беспокоятся, на вас надеются, и вы – гордость нации!.. Завтра же по телефону я прикажу отправить для вас одну тысячу самых красивых молодых девушек… Я выпишу для вас ликеров, шампанского, шоколада… а все зачинщики бунта немедленно будут повешены. Я устрою для вас театр…» И люди успокоились… и стали ждать, они знали, что я не бросаю в пустоту своих слов. Появилась страшная болезнь, холера, и уносила по триста человек в день… Был случай чумы.

И вот я вспоминаю начало войны.

По поручению я ездил по Европе делать заем для войны, без денег нельзя вести войны, каждый солдат, каждое ядро, каждая пуля стоит денег… один час битвы стоит пятьсот тысяч рублей… Я объездил всю Европу, и никто не хотел давать денег нам, союзникам, никто не надеялся на наши силы, никто не верил в нашу победу. И только в Париже один банкир соглашался дать триста миллионов из двенадцати процентов под залог государственных доходов и земель. Союзники разрешили сделать заем у этого банкира. Личность этого банкира произвела на меня сильное впечатление… Он рассказывал, как он нажил свои сотни миллионов. Когда-то лет тридцать назад он был бедный химик и вздумал разбогатеть: на пароходе он отправлял хорошо закупоренный в ящики песок, гальку, тряпки и страховал в большую сумму этот товар, а в одном ящике находилась адская машина, которая через семь-восемь дней взрывала пароход среди океана, гибли пассажиры и товар – он получал страховую премию… И он продолжал бы до сих пор эту выгодную операцию, так как приобрел опытность, погубив не менее пятнадцати пароходов, но на одном пароходе, на том самом, на котором находился его товар, бежала от него его молодая жена с ребенком и погибла… Тогда он открыл банкирскую контору. «Для чего же вам, – спросил я его, – ваши миллионы, когда у вас нет ни жены, ни детей?» И он сказал: «Я несчастлив, мою душу терзают угрызения совести. Я часто не сплю по ночам и не могу найти места: что-то там, внутри головы, болит, как ноющий зуб: это болят мои мысли, и нет лекарства их успокоить. Я нахожу покой только тогда, когда вижу большие преступления у людей, чем те, что делаю я. Вот я вам даю триста миллионов, и вы будете воевать, вы будете убивать сотни тысяч людей, и я немного буду спокоен. Я найду в этом хотя небольшое утешение, и, когда ночью призраки придут ко мне и скажут: мы, утонувшие по твоей воле, требуем отомщения, – гордо, смело я им скажу: я вел войну с миром, со всем миром… У людей было так много денег, а у меня не было, и я объявил войну и силой своего ума хотел достать денег… И вы меня не пожалели бы, если бы поймали, и я должен был бы по вашей волне болтаться на виселице, если бы победили вы, но я был хитер, я был осторожен, и победа будет мне наградой». – «А наказание божие, ад, мучения?» – спрашивал я его.