Соитие

Хоть Бога правота неоспорима,
но как подчас печальна правота
разлуки с той, что прячется незримо,
до времени, пониже живота.

О, как она была прекрасна и влажна,
как жаждала меня, как восторгалась!
Её хозяйка восседала так важна,
в самовлюбленном ритме возгоралась.

Ты взгляд не отводила, ты светила
в ночи знакомства нашего луной,
которая приливом нас сводила
которая за губы нас схватила
и намертво их склеила слюной.

Но ты не пожелала продолженья,
лишь запах твой заночевал со мной.
Любовный пир я кончил пораженьем.
С победой, Пирр! Спи мирно под луной.

* * *

Сколько мужчин у тебя за спиной
слитно пристраивались и сновали,
снова тебя растравляя на вой,
тело в покое не оставляли?

Ты же лежала и видела сон,
глупый такой, но ужасно приятный,
я колыхался с тобой в унисон,
и от тебя свою счастье не прятал

там, у тебя за спиной. Глаз за глаз
взглядом держался, следя за подъёмом
нашим, вскарабкавшимся на оргазм.
Но оказалось виденье подъёбом.

* * *

Ты на мне прискакала к оргазму
и свалилась в объятья мои.
Подытожив последнюю спазму,
ты призналась мне в вечной любви.

Я тебя понимал — наслажденье
открывает нам вечности вид.
И коль мы ей пошли в услуженье,
стать с ней схожею страсть норовит.

* * *

Жизнь идет умирающе
от пизды до пизды.
И народ, суть марающий,
расставляет посты,

чтоб замолк утопающий.
Чтоб пока не почил,
жизнь прошла подобающе
незаметно почти.

* * *

Я с ней совокупился только раз,
но и его достаточно мне было,
чтобы влюбиться в вызванный экстаз,
которым нас обоих затопило.

Без преувеличений — это чудо,
что с нами неожиданно стряслось.
Я чувствовал, что я в тебе покуда,
привычный мир пускается в разнос.

Ты жадная, на мне, желанью угождая,
перемещалась медленно и вскользь,
я, своему оргазму мыслью угрожая,
отпугивал его, пока не полилось

твою взыванье к Богу, в благодарность
за полное забвение стыда,
пристыженного за его коварность,
исчезнувшего в спазмах без следа.

* * *

Она принадлежала мне, как миг,
который длился крохотную вечность.
Она ушла, как жизнь, и напрямик
мне показала вечности увечность.

Свершившейся мечтой ты, голая, была,
ты — всё, что я желал в тот миг необычайный.
Хоть миг исчез, я вне его пылал,
всю той же силой страсти изначальной.

Мы разомкнулись, чудеса познав,
мы разошлись, распались на частицы.
Но в каждой, что твоя, посеян мой состав,
и миг придет, и вновь он воспалится.

И ты объявишься, появишься извне
и обоймёшь меня своим пространством.
И миг, сродни той вечности во мне,
заставит к жизни отнестись пристрастно.

* * *