Союз 17 октября. Политический класс России. Взлет и падение

К числу отстаиваемых прав относились свобода вероисповеданий, слова, собраний и союзов, передвижения, выбора места жительства и рода занятий. Должна была быть обеспечена неприкосновенность личности, жилища, переписки, собственности граждан. Причем эти нормы обладали бы реальной силой лишь в случае модернизации самой власти, так как отстаивать свои права можно лишь при наличии независимой судебной системы и представительной формы правления.

Упорядочение форм общежития и упрочение гражданской свободы возможны лишь тогда, когда население страны находит опору и защиту всех своих прав в суде и когда деятельность административных властей поставлена в границы, ясно очерченные в законе.

Для того чтобы суд стал эффективным механизмом защиты прав и свобод, он должен быть в полной мере независимым, гласным и бессословным. Октябристы настаивали на необходимости искоренить все рудименты прежней канцелярской модели судопроизводства.

В новых условиях особое значение приобретали земства, которые также подлежали коренному преобразованию. Октябристы предлагали расширить сферу компетенции органов местного самоуправления, демократизировать их, ввести мелкую земскую единицу – волостное земство. Предполагаемое «Союзом 17 октября» (правда, относительно нескорое) вовлечение широких народных масс в активную политическую и общественную жизнь было невозможным без повсеместного распространения образования. Поэтому едва ли не первая задача, стоявшая перед Думой, – принятие закона о всеобщем начальном образовании.

При этом октябристы выступали сторонниками сильной центральной власти и были противниками федерализации России. «Жизненным условием для укрепления внешней мощи России и для ее внутреннего процветания является ограждение единства ее политического тела, сохранение за ее государственным строем исторически сложившегося унитарного характера». Они предлагали предоставить особый статус автономии лишь Финляндии. С их точки зрения, подобная установка не препятствовала развитию широкого местного самоуправления и созданию благоприятных условий существования разнообразных национальных культур и конфессий.

***

Логической посылкой всех этих построений являлась вера в способность власти меняться, в безусловность намерений, заявленных 17 октября 1905 года. Взаимодействовать с правительственными учреждениями можно лишь в том случае, когда они сами того желают. Сомнения в этом, утрата доверия к власти вынудили октябристов поставить вопрос о необходимости изменения тактической линии. Но это случится уже тогда, когда история партии будет подходить к концу.

ПАРТИЯ НА МЕСТАХ

До 1905 года протопартийные организации могли в совокупности мобилизовать едва ли больше нескольких десятков тысяч человек во всей России. Их ядро – сотни человек на всю страну. Так, по подсчетам историка Н. Д. Ерофеева, накануне 1905 года у эсеров было 43 организации, в которые входил 2651 человек, в большинстве своем интеллигенты и служащие. К марту 1905 года в составе «Союза освобождения» числились приблизительно 1600 человек, входивших в 65 групп. До 1905 года таковых было, разумеется, меньше. Все это стоит держать в голове, оценивая масштаб общественного движения дореволюционной поры и одновременно колоссальное значение событий Первой русской революции, которые драматически изменили политическую карту Российской империи. В 1905–1907 годах в деятельности партийных организаций принимало участие «лишь» 0,5% населения страны. Это очень мало, но неизмеримо больше того, что было прежде. В 1906 году большинство партий достигло локального максимума своей численности. В дальнейшем эти показатели только снижались, что продолжалось до 1917 года. Тогда случился новый взрыв, и численность партий резко возросла.