Союз 17 октября. Политический класс России. Взлет и падение

Впрочем, к «России штатских» принадлежали не только литераторы, адвокаты, врачи, общественные деятели, включая и радикальных противников режима, но и государственные служащие, этому режиму служившие. Они тоже в свое время ходили по Невскому проспекту взлохмаченные и неопрятные.

ДУМСКАЯ РУТИНА

В декабре 1907 года в 11 часов утра открылось заседание бюджетной подкомиссии. Оно проходило в 34‐й комнате Таврического дворца. Обсуждалась смета Министерства народного просвещения. В час дня началось заседание 4‐й подкомиссии по народному образованию. Оно было проведено на левой стороне Екатерининского зала. Председательствовал Е. П. Ковалевский. Его заместителем был И. С. Клюжев. В полчетвертого в полуциркульном зале было открыто общее заседание бюджетной комиссии. В нем принимал участие министр финансов В. Н. Коковцов, его товарищи (заместители), а также другие чиновники министерства. Атмосфера на заседании существенно отличалась от той, что имела место в Первой и Второй Думах. Когда в зал вошел министр, все депутаты, вне зависимости от фракционной принадлежности, встали. Полгода назад такое трудно было представить. Клюжев вернулся домой в 6 вечера, чтобы пообедать. Затем отправился на Моховую на заседание бюро фракции октябристов, откуда возвратился около часа ночи. Впрочем, так работали далеко не все депутаты. Некоторые из них вовсе игнорировали заседания комиссий, ходили только два раза в неделю на общие собрания Думы, да и то не всегда.

Жена Клюжева провела подсчет, в скольких заседаниях принимал участие ее супруг в самый первый месяц работы Третьей Думы (с 30 октября по 11 декабря 1907 года). Он присутствовал на 39 фракционных и партийных заседаниях, 20 заседаниях Думы, 23 заседаниях комиссий, подкомиссий и отделов Думы, 2 заседаниях общественных объединений. Кроме того, один раз за это время Клюжев ездил в Министерство народного просвещения. Итак, приблизительно за 40 дней этот весьма деятельный народный избранник участвовал в 84 заседаниях.

Он работал, другие спали. Один выступал, другие его не слушали. 27 апреля 1911 года в Думе выступал П. А. Столыпин. Его речь вызвала ожидаемый ажиотаж. Публика к ней специально готовилась. Когда премьер был на трибуне, в зале был кворум и тишина. Дневное заседание закончилось и возобновилось вечером. Разница бросалась глаза. Ораторов никто не слушал. Депутаты разбились на кучки и что-то обсуждали между собой. Говорили громко, заглушая того, кто выступал с трибуны. Председатель без устали звонил, посылал приставов. Но это не помогало. Шум только усиливался. Депутаты кричали оратору: «Довольно! Будет!»

Год спустя, 25 апреля 1912 года, председатель Думы М. В. Родзянко позвал в свой кабинет присутствовавших на том заседании не слишком многочисленных октябристов:

Господа, такое отношение к делу невозможно, почему вы не ходите на заседания? Здесь левые надевают намордник министрам и смеются над моими предостережениями, а я бессилен что-либо сделать, так как у меня нет большинства. Вы видели, я дал договорить Покровскому (депутату от фракции социал-демократов. – К. С.), это мне пришлось сделать в силу того, что я видел, что меня некому поддерживать, и я рискую остаться в меньшинстве.

К лету депутатов традиционно становилось еще меньше. Каждый день кто-то уезжал домой. Кворума не было и быть не могло. Председательствующие М. В. Родзянко и князь В. М. Волконский умело маскировали этот факт. У М. Я. Капустина это не получалось. Когда он оказывался в председательском кресле, ситуация оказывалась критической. Ему периодически приходилось приостанавливать заседания в тщетной надежде, что кворум все же соберется. В комиссиях дело обстояло намного хуже. Депутаты туда не ходили, только по просьбе докладчика могли зайти – да и то только к началу заседания, чтобы можно было открыть заседание. Народные избранники были заняты чрезвычайно важными делами, проводили вечера в клубе, играя в карты. Октябристы шутили, что многие их однопартийцы были из‐за этого на грани разорения. Были такие депутаты, которые уехали в отпуск. А были и те, кто не предполагал попасть в Четвертую Думу. Они бегали по Петербургу в расчете обеспечить себе протекцию на будущее.