Союз 17 октября. Политический класс России. Взлет и падение

Ориентация на союз с националистами – популярная идея в октябристской среде. Ее отстаивал и М. В. Родзянко осенью 1911 года. Новый председатель Думы вызывал симпатии среди думских правых. В ресторане «Кюба» состоялся ужин с участием думских лидеров, в том числе представителей президиума. В. М. Пуришкевич, «правее которого – только стена», поднял свой бокал за М. В. Родзянко

как представителя старинного прежнего дворянства. Когда я вижу его сановную походку на свою высокую кафедру, то невольно вспоминаю древнюю Московскую Русь, когда жило дворянство и около него народ. Когда я вижу идущего князя [В. М.] Волконского, я вижу в нем старого славного кавалериста, готового сложить свою голову за Царя и Родину. Когда я вижу сидящего по левую сторону М. В. Родзянко М. Я. Капустина, я вижу в нем прежнего старого профессора, профессора-идеалиста времен [Т. Н.] Грановского. Вот почему я так часто не соглашаюсь со взглядами Михаила Яковлевича. Он смотрит на современную молодежь глазами профессора-идеалиста, а современная молодежь далека от идеальной. Поднимаю бокал за славную Древнюю Русь и всех троих нашего президиума.

К середине мая 1912 года Думу захлестнула новая волна кризиса. Как раз в то самое время И. С. Клюжев рассчитывал провести финансирование церковных школ через бюджетную комиссию. В сложившихся обстоятельствах это было не так просто. Клюжев отправился на заседание комиссии. По пути встретился депутат Г. И. Свенцицкий. «Что вы там забыли?» – многозначительно спросил тот у Клюжева, который даже не стал отвечать. Вошел в комнату. Председательствовал Н. Т. Иванов, а не Алексеенко, который сидел в сторонке. Вокруг стола – одни правые. Клюжев подсел с краю. Взял повестку. Вдруг к нему подошел депутат Н. С. Розанов, наклонился к уху и прошептал: «Вы заинтересованы нынешним заседанием?» – «Ничуть», – ответил Клюжев. Он даже не знал, чему оно посвящено. «Ну так уходите. Видите, здесь одни правые. Они уговорились, чтобы провести все те кредиты Военного министерства, против которых восставал Гучков. Наши все ушли, но как вы уйдете, я заявлю, что нет кворума и сорву их партию». Клюжев не стал возражать. Поднялся. Еще раз взглянул на собрание. Его поразило, что докладчик И. И. Дмитрюков был пьян и с большим трудом произносил слова.

В Четвертой Думе октябристы фактически остались без лидера: А. И. Гучков не прошел в Думу, М. В. Родзянко предпочел остаться ее председателем, а популярный во фракции М. М. Алексеенко не отличался крепким здоровьем, да и не хотел отвлекаться от работы в бюджетной комиссии. Противоречия во фракции проявились в первые дни работы Четвертой Думы. Октябристы оказались на распутье: одни настаивали на необходимости блокироваться с кадетами, другие – с националистами. Достигнутый компромисс с националистами вызвал резкое неприятие у многих членов «Союза 17 октября» (например, И. В. Годнева, И. С. Клюжева, Н. Н. Опочинина, Н. А. Хомякова), которые отказались баллотироваться вместе с фракцией за кандидатов вроде бы формировавшегося правоцентристского большинства. Этими разногласиями пытались воспользоваться прогрессисты, старавшиеся «переманить» к себе левых октябристов.

По словам октябриста Г. В. Скоропадского, во фракции началась «страшная грызня». С ноября 1912 года Н. А. Хомяков проводил совещания, на которые приглашались левые октябристы и прогрессисты. Там обсуждалась возможность формирования левоцентристского большинства. В декабре 1912 года Хомяков объяснял журналистам:

Уже три года, как я твердил одно – надо уходить. Разве могут сговориться люди с различной психологией, с различными взглядами на вещи. Во фракции создалось положение, что там занимались не политикой, а взаимонадувательством. Правые стремились проводить свою линию в отсутствие левых. Вместо того, чтобы заниматься примирением непримиримого, гораздо лучше работать.