Союз 17 октября. Политический класс России. Взлет и падение

Вчера приехал ко мне Александр Иванович [Гучков] и битый час меня уговаривал. Господи, как он упрашивал, какие доводы приводил, то есть прямо соловьем разливался… И комплиментов мне, старику, наговорил, и из прошлой моей деятельности случаи председательствования припоминал, ну, словом, обошел меня совсем. Сегодня на конференции я долго упирался, говорил им, что и стар-то я, и памяти у меня никакой нету, и вспыльчив я, как порох, – уж чего только я не наговорил. А главное, парламентских тонкостей не понимаю и никаких наказов15 в глаза не видал. Так нет же! Говорят, назвался груздем, полезай в кузов! Ну вот и лезу, только не в кузов, а прямо в огонь! Попомните мое слово, что подведу я в Думе октябристов, ох, как подведу! Ведь кадеты так и норовят уличить нас в незнании парламентских обычаев. Все будут сидеть в Думе и меня подлавливать, у них ведь все специалисты по части наказа. Приходится теперь старику сидеть да учить наизусть наказ, а где его выучишь, когда в нем 900 статей, а памяти у меня – ни-ни…16

Гучков не соглашался с будущим председателем:

Напрасно только Николай Алексеевич [Хомяков] со свойственной ему скромностью заявил интервьюерам, что он едва ли справится с тяжелой обязанностью председателя Государственной Думы. Напротив, у него твердый, решительный характер, авторитет его у всех высок, вне всяких сомнений. Я убежден, что на первых порах он своей корректностью сумеет снискать любовь и симпатию всей Думы.

Хомяков был слишком удачной кандидатурой на пост председателя, чтобы от нее отказаться. Он не был ярким оратором, выдающимся публицистом, всемирно известным ученым. Он был просто обаятельным человеком, который ни у кого не вызывал раздражения: ни у правых, ни у левых. Более того, его любил всякий, кто когда-либо с ним сталкивался. Он не был суров и догматичен, он прощал людям слабости, был порядочен в личных отношениях. Конечно, в пользу Хомякова говорила его фамилия. Тень известного отца помогала ему. Правым трудно было голосовать против Хомякова даже тогда, когда он голосовал против них. Молчаливый Хомяков был даже лучше красноречивого. Его кандидатура всегда возникала одной из первых и почти всегда получала поддержку. На земском съезде в мае 1905 года его включили в делегацию для преподнесения адреса императору. Его регулярно избирали членом ЦК «Союза 17 октября». Во Второй Думе вспомнили о Хомякове, когда встал вопрос об избрании председателя. В Третьей Думе уже не было по этому поводу сомнений.

И все же определенный опыт у Хомякова был. Он был земский человек, как и большинство депутатов. По словам Н. Н. Чебышева, Хомяков, будучи смоленским губернским предводителем дворянства,

с неподражаемым мастерством вел земские и дворянские собрания… Он был прирожденный руководитель больших собраний. Для этого он был наделен всеми данными: самообладанием, пониманием толпы, даром быстро схватывать и с ясной сжатостью излагать суть вопроса, педагогической властностью.

Как ни странно, сильной стороной Хомякова было отсутствие политических амбиций. У него не было начальствующего тона. Он никого не обижал своим величием. П. Н. Милюков мог язвительно замечать, что это была «декоративная» фигура. Может быть, поэтому она всех устраивала. Предложив Хомякова, Гучков сделал сильный ход. Ему нечего было возразить. У Хомякова