Союз хищников

– Соль, – пробормотал он во внезапном озарении. – Он не только хотел принести жертву Христу. Он пришел, прежде всего, чтобы развлечься. Чтобы убить. Чтобы насладиться муками людей.

– При чем здесь соль? – спросила Людивина, которая не могла понять рассуждений криминолога.

– Он садист. Он питается страданиями других.

Томаш наконец смилостивился и раскрыл карты:

– Он содрал с них кожу живьем, а затем столкнул в соль. Чтобы посмотреть, как они будут корчиться.

Он сделал глубокий вдох, стиснул челюсти и наконец выдавил:

– Они погибли от болевого шока.

37

Пятеро следователей спускались еще глубже в недра земли.

Они углублялись в прошлое, все дальше от общества людей, оставшегося на поверхности. Здесь, казалось, все прочее переставало существовать, здесь законы и мораль утрачивали силу. Здесь царило одиночество, почти забвение. Они постепенно приближались к месту трагедии, где оборвалась жизнь двух человеческих существ. Двух женщин, которые не вернулись оттуда живыми. Двух маленьких девочек с их детскими надеждами и мечтами, потом – девушек, вступивших в реальный мир, и, наконец, двух молодых женщин, которые жили, радуясь и огорчаясь, преодолевая трудности, надеясь и разочаровываясь, и день за днем, воспоминание за воспоминанием, строили свою судьбу. Планировали будущее. Прокладывали путь ощупью, наугад, но этот путь уходил куда-то далеко в необозримое будущее. Эти две женщины в самых страшных кошмарах не представляли, что в обычную, похожую на другие ночь они закончат жизнь так ужасно, и не было им никакого предзнаменования. Смертный приговор был вынесен окончательно и бесповоротно, он перечеркивал все и исключал любое будущее, как неумолимая гильотина, обрубившая это будущее невыносимым настоящим.

Дух убийцы еще витал в этих стенах. Он призраком маячил в умах полицейских.

Каждый шаг в темноту казался новым шагом к самому сердцу Зла.

Людивина успела все перевести Сеньону, пока они шли от церкви к месту преступления, и великан не проронил ни слова, лишь покачивая головой.

Внезапно стена справа закончилась, сменившись низкими деревянными перилами, и перед ними открылся вид на гигантскую полость в скале. К стене лепилась узкая лестница, которая ступень за ступенью, площадка за площадкой спускалась к зеленому зеркалу воды, бросавшему на стены пещеры светлые блики, обводившему золотом загадочные фигуры подземных фей, неподвижных, как камень.

Само по себе озеро было не очень большим и не очень глубоким, но размещенные на дне прожекторы делали его огромным.

Томаш указал на изумрудное око воды под ними:

– Именно сюда он столкнул своих жертв, содрав с них кожу заживо. Как вы можете себе представить, вода очень соленая.

– Они не утонули? – спросила Людивина.

– Нет. В легких есть какое-то количество воды, но она попала туда уже после смерти. Патологоанатом обнаружил в желудках такую концентрацию желудочного сока, что это можно объяснить только страшной агонией, вплоть до почти мгновенного образования язв.

– Боже мой… – прошептала Людивина, перегнувшись и глядя на подземное озеро.

– Лулу, – сказал Сеньон, – спроси, установлены ли личности жертв.

– Это две проститутки, о которых знала полиция, – ответил Томаш. – Юрек послал своих людей по их следу, но они никак не связаны друг с другом, разве что работали менее чем в десяти километрах друг от друга.

– И никаких свидетелей похищения?

– Вообще ничего. Место пустынное, нежилое, но при этом бесконечный поток машин, кто-то присматривается, кто-то снимает девушку, кто-то не решается и едет дальше. И так постоянно. Слишком много машин проехало мимо.

– А как насчет первой жертвы, той, что была убита в воскресенье вечером? – спросил Микелис.

– Между тремя жертвами никакой связи, разве что все шлюхи.

От того, как он произнес последнее слово, Людивина вздрогнула. В голосе звучало презрение, даже отвращение.

– Это те, кого называют прицепщицами, – добавил Томаш. – Проститутки самой низкой ступени профессиональной иерархии – те, что обслуживают дальнобойщиков. Они неразборчивы, не осторожничают, часто находятся в самом отчаянном положении.

– Их похитили в какой-то определенной зоне? – продолжал Микелис.

– Зона достаточно ограниченна, чтобы вычленить общую точку: все случилось неподалеку от шоссе E40, а две из трех девушек стояли на дорогах, по которым ездят дальнобойщики. Убийца хитер. Он миновал Бржеско, где полно проституток, но не остановился и проехал чуть дальше, к лесу.

– А в чем хитрость?

– В том, что на стоянки и в зоны отдыха девушек привозят сутенеры в минивэнах, там они как бы под присмотром, а вот в лесу…

Людивина и Микелис переглянулись.

– Мы думаем, что убийцей может быть водитель, курсирующий между Францией и Польшей, – подтвердила женщина-жандарм. – У вас как-нибудь регистрируются такие перемещения?

Томаш присвистнул:

– Компьютерной или общей базы нет. Надо опрашивать по одной все транспортные компании в стране, просить у них полные списки, но это невозможно. В Европе открытые границы, товары перемещаются свободно, как и трейлеры.

– И убийцы тоже, – буркнул Микелис.