Сокол пустыни (ЛП)

       Каждый шаг приближал его к расставанию с Саидом. Брат и невестка, наверное, от горя не знают, куда деваться. Бедному Мустафе и вовсе туго. Чем больше Такэюки представлял себе это, тем яснее понимал, что никак не мог бы остаться с Саидом, пусть даже тот и согласился бы. Вполне вероятно, что родители узнали о случившемся и тоже поспешили в Кассину. А если все совсем плохо, то и до международного конфликта недалеко... Такэюки в полном масштабе вообразил, чем может обернуться его мимолетный каприз, и понял: Саид, конечно, ему дорог, однако надо позаботиться о всех тех людях, которых он по своей неосторожности втянул в это дело.

       Они переждали полуденный жар в тени скал и двинулись дальше, как только немного похолодало. Погруженные каждый в свои заботы, общались по минимуму, но словно не замечали этого. Нынешняя тишина отличалась от той, которая воцарялась после их ссор.

       Скрылось солнце, на пустыню опустилась ночь. Саид остановился на привал раньше обычного.

       - Переночуем здесь.

       Прошли часы с тех пор, как он говорил в последний раз, и от одних звуков его голоса сердце Такэюки принялось колотиться о ребра. Он знал, что это неправильно, но ничего не мог с собой поделать. С ним никогда такого не случалось.

       - В чем дело? - нахмурился Саид, глядя, как японец таращится в пространство.

       - Ээ... ничего. Прости.

       По мере того, как уверенность в скорой разлуке росла, крепчала и злость на самого себя. Следовало бы больше говорить с Саидом, пока есть возможность. Но стоило им оказаться лицом к лицу, голова опустела и все темы для предполагаемого разговора куда-то выветрились.

       Кто бы мог подумать, что все обернется вот так? Страх и злость, которые вызывал в нем Саид прежде, испарились без следа. Более того, в глубине души Такэюки понимал, что заинтересовался кассинцем еще в самолете.

       - Среди тех скал должны быть сухие ветки. Сходи принеси, - приказал Саид, вручив ему фонарик.

       Такэюки послушно отправился в указанном направлении. От места, где они остановились, до белых скал было метров пятьдесят. Жаль, что не раскинули палатку поближе... Такэюки вовсе не боялся темноты, нет. Просто чувствовал себя неуютно. Подсвечивая песок фонариком, он собирал ветки и думал, что это будет их последний костер.

       Он набрал много - столько, сколько в руках поместилось: пусть костер горит подольше. И, занятый работой и мыслями, даже не заметил, что позади кто-то стоит. Заподозрил неладное, только когда наклонился за оброненным прутиком и увидел ногу в черном ботинке. Удивленный, Такэюки выпрямился и рывком обернулся.

       - К-кто здесь?

       Его схватили прежде, чем он успел пошевелиться.

       - Вы что?! Отпустите!

       Собранные ветки посыпались на песок.

       - Пустите!

       Третий раз. Что же такое творится? Безумие какое-то. Как ему надоели все эти люди, которые только и знают, что хватать его и тащить невесть куда! Разозлившись, он барахтался изо всех сил. Однако нападавший оказался необыкновенно крепок.

       - Саид!

       Он услышит. Спасет.

       - Саид! Помоги! Са...

       Рука в кожаной перчатке зажала ему рот. Он тряс головой, но без толку.

       Саид не пришел. Неведомый похититель повлек мычащего Такэюки в сторону стоявшего за скалой джипа. На водительском месте маячил неясный силуэт. Человек в перчатках толкнул Такэюки на заднее сиденье и залез следом.

       - Поехали, - хлопнул дверцей.

       Взревел мотор, машина рванулась вперед - из-под колес полетели фонтаны песка, а Такэюки прижало к спинке сиденья. По-прежнему не желая сдаваться, молодой человек высунулся в окно и начал кричать. Сидящий рядом поймал его за плечи:

       - Такэюки!

       Голос показался знакомым. Такэюки обернулся и встретил взгляд Мустафы.

       - Мустафа? Н-но к-как...

       - Я так рад, что вы целы, так рад...

       - Мустафа...

       Голос араба дрожал. Такэюки тоже на время потерял способность внятно изъясняться - слишком сильно сдавило грудь. Чего-чего, а такого поворота событий он не ожидал. Внутри бурлила невероятная мешанина чувств: удивление, восторг, облегчение, стыд - за то, что доставил людям столько неприятностей, сожаление - даже не попрощался с Саидом.

       - Простите... Я был таким дураком. Простите.

       Мустафа кивал, чуть не плакал и улыбался, блестя белоснежными зубами.

       - Вы в порядке? Не ранены?

       Он снял перчатки и принялся обеими руками вытирать Такэюки лицо. Тот, засмущавшись, опустил глаза.

       - Советник с супругой и посол места себе не находят. Боюсь, вам предстоит не самый радушный прием.

       - Понимаю... я виноват. Из Японии никто не прилетал?

       - Нет, ваш брат решил, что не стоит поднимать панику раньше времени. Он хорошо рассудил. Не пришлось причинять вашим родителям лишнее беспокойство.

       Такэюки ощутил прилив благодарности к брату.

       - Как вы меня нашли?

       - Ну, - хитро улыбнулся Мустафа, - вор у вора украл.

       Понятнее не стало, но у Такэюки создалось впечатление, что требовать объяснений бессмысленно, и он промолчал.

       - С вами плохо обращались?

       Такэюки снова смутился: кажется, Мустафа догадывался о причине его грусти. Или показалось?

       - Да нет. Он даже спас меня однажды в пустыне.

       - Вот как.

       - И это не он похитил меня на базаре.