Соколиная охота

Практически все свободное время сегодняшнего дня было потрачено на осторожные расспросы дворовых о том, кто из господ, когда и откуда припожаловал. Хронологию событий удалость восстановить без особого труда, правда с православным колоритом, поскольку всякий из опрашиваемых вел отсчет времени от какого-нибудь церковного праздника. Руководствуясь полученными данными, Фальк расположил имена из второго списка в порядке их появления в доме Арсентьева. Получилось вот что.

1. Бывший адъюнкт-профессор при кафедре истории Императорского Санкт-Петербургского университета А.А. Мостовой. Прибыл, как показал тот же Семёныч, в феврале сего 1840 года, а в ноябре-декабре года предшествующего, что общеизвестно, еще находился на берегах Невы.

2. Управляющий В.М. Холонев. Назначен на должность не позднее Великого поста, поскольку к тому времени уже привез в имение Татьяну, вернувшись из своей первой ревизорской поездки по землям Арсентьева.

3. и 4. Доктор В.С. Нестеров (титулярный советник). Княжеский борец Т.Н. Ефимов (проще говоря, Тимофей). Объявились в усадьбе с разницей в несколько дней, аккурат посреди лета, на Петров день.

5. Последней в доме его сиятельства поселилась О.К. Листвицкая, купеческая вдова польского происхождения, дочь знаменитого своими антироссийскими настроениями генерала. Случилось это четыре дня тому назад.

Вот вам, дамы и господа, весь перечень подозреваемых! Остается пораскинуть мозгами и пресловутый графов подмастерье непременно в нем отыщется.

Иван Карлович щелкнул каблуками и лихо отсалютовал смутно угадывающейся в темноте широкой фигуре. Разведка боем была завершена, теперь следовало перейти к более решительным пассажам. Ну, за дело! Представляющих интерес персон набралось числом пять, потому штаб-ротмистр положил себе исполнить пять фехтовальных упражнений. По одному на каждого.

***

Подступаясь к мысленной аттестации Алексея Алексеевича, молодой человек честно признался себе, что до некоторой степени к сему персонажу предвзят. Это плохо, непрофессионально.

Приступать к занятию, согласно сочинению блистательного Вальвиля, следует с отработки, так называемых, «кистяных ударов». Такой удар нацелен на правую руку противника, что при достижении успеха позволяет его обезоружить. Подобный прием был заимствован из науки владения саблей, а ныне успешно адаптирован применительно к шпаге.

Ну, хорошо-с, попробуем.

Профессор Мостовой. Само его появление выглядит весьма подозрительно. Аморальный образ жизни, скандал в свете, бегство от сатисфакции. Необычен и выбор локации. Любой житель столицы предпочел бы сибирской глухомани Европу или, на худой конец, Новый свет. Потом еще эта история с гладиаторскими боями. Кто, спрашивается, подбил его сиятельство на строительство доморощенного амфитеатра?

Фехтмейстер чуть наклонился телом на правую ногу, шпага с обманчивой неторопливостью описала полукруг и с легким шелестом коснулась манжета пиджака. На пол скользнул невесомый кусок ткани.

Так, что там дальше у маэстро? Кажется, «перевязные удары»? Или нет, сперва «боковые». Заглянуть в книгу? Нельзя прерывать упражнение! Потеряется настрой. Пусть будут «боковые». Удары, разрубающие тело наискось.

Управляющий Холонев. Судя по обнаруженному в гардеробе студенческому вицмундиру, человек образованный. Однако не принадлежит к числу паркетных шаркунов и белоподкладочников. Мог бы сделать себе имя в любой из столиц, но не захотел. Подался в провинцию. Как удалось установить из показаний дворни, прежнего бурмистра князь разжаловал стараниями господина Холонева, обличившего предшественника в беззастенчивом присвоении хозяйского имущества. Вопрос, для чего ему это понадобилось? Ведь не из карьерных же соображений! А еще шкатулка с пистолетами и уроки стрельбы для мадемуазель Софи. Кстати, причем здесь она? Неужели лейтмотивом всему служит обыкновенная, необыкновенная, если романтизировать, любовь? А еще любопытно, стал бы настоящий агент селить в собственной комнате приезжего, а после столь неуклюже заметать следы?

Молодой человек произвел настолько молниеносное движение клинком, что всякому стороннему наблюдателю, окажись он сейчас в комнате, почудилось бы, что пола пиджака распоролась сама собой.

Пришел черед «перевязного». Название этого удара пошло от солдат, заметивших, что нанесенная с помощью него рана напоминает патронташную перевязь. Находясь в терции, следует быстро перейти в кварту и, исполнив, так называемую, вертикальную восьмерку, нанести удар противнику от левого плеча вниз до правого бедра. Здесь Фальк мог бы собой гордиться. Мало того, что «перевязный», хоть и считающийся сложным, всегда удавался ему «на ура», так он еще и выдумал для него иную вариацию – «изворотную». В эдаком виде выпад производится не сверху вниз, а снизу-вверх. Сразу на выходе из «восьмерки». Такого враг наверняка не ожидает, а посему не вдруг сообразит, как отразить. Важно только не забывать про скорость и точность, потому если возьмешь слишком медленно или широко – непременно подставишься сам.