Соколиная охота

– Скажите, сударыня, – обратился он к девушке, освобождая дверной проем для тележки. – А вчера вечером насчет водицы тоже вы распоряжались? Признайтесь, нарочно поставили скамейку посреди комнаты, чтобы я в темноте расшибся? За что уморить хотели?

– Грех вам, барин! – воскликнула горничная и по-детски поджала губы. – Мне только нынче велели…

– Кто велел?

– Ну…

– Холонев?

– Они-с… Владимир Матвеевич.

Штаб-ротмистр удовлетворенно кивнул, получив своим догадкам прямое подтверждение. Впрочем, не так уж он в нем и нуждался. Еще с пикника было ясно, что Татьяне наказали за ним приглядывать. Об этом красноречиво свидетельствовали скрытые побои. Прогулка с ребенком – поручение довольно несложное. Обыкновенно горничных не приходится уговаривать кулаками.

Разумеется, за этим стоит Володя Холонев. Допустить, чтобы у сенной девки, лично обихаживающей его сиятельство, без разрешения управляющего сменился круг повседневных обязанностей, было немыслимо. Это все равно, что вообразить себе ярмарочного Петрушку, дающего представление без руководства скрытого ширмой хозяина.

Полученное знание Иван Карлович намеревался обратить в свою пользу. В плане действий, оформившемся в голове учителя фехтования минуту назад, изрядная роль отводилась именно Татьяне.

– Надо полагать, мадемуазель, что с утра мы вновь увидимся? Вы же придете забрать весь этот… инвентарь?

– Воля ваша, барин, да только навряд. Вы, чай, на урок поспешите, так я в сей момент к вам и загляну, дабы ваше высокородие собой лишнего разу не обременить.

– Весьма похвально!

Служанка сделала вид, что сосредоточена на процессе разворачивания полотенца. При этом ее взгляд весьма непрофессионально блуждал по предметам интерьера.

Иван Карлович не сдержал улыбку. Так вот, что они задумали – пока столичный гость будет проводить занятие с Тимофеем, горничная произведет досмотр его апартаментов. Любопытно, что они надеются найти? Конспираторы доморощенные.

Пора было спускаться к ужину, промедление грозило обернуться бестактностью. Однако Фальк уходить не торопился. Он наклонился и поднял с пола давешнюю чернильницу.

– А что, сударыня, не найдется ли в вашем хозяйстве чернил да гусиных перьев?

***

– Идемте скорей гулять в сад! – воскликнула Софья Афанасьевна по окончанию ужина, – все вместе и непременно с вами, господин Вебер. Вы обещали позабавить нас какой-то историей, помните? Если, конечно, располагаете временем и у вас не запланированы какие-нибудь важные полицейские дела.

Становой пристав утер салфеткой губы, лоснящиеся от маринованных грибов, дважды кивнул и один раз покачал головой. Дескать, помню и располагаю, делами службы не обременен. Затем вышел из-за стола и галантно придержал юную княжну за локоток, помогая подняться со стула.

– А вы что же, господа? – обратилась девушка к остальным. – Идемте, прошу вас! Иван Карлович, вы меня поведете. Подайте руку даме! Можно это, Дмитрий Афанасьевич?

– Чрезвычайно рад, чрезвычайно! – твердил, улыбаясь, обаятельный доктор Нестеров.

Все в приподнятом настроении покинули дом. Вечерняя трапеза затянулась и, как всегда после грозы, рано сгустились сумерки. Впервые за несколько дней ночь обещала быть по-настоящему прохладной.

– Холонев, нужны лампады, – деловито произнес князь. – Кликни слуг, пускай принесут, да живей. Господа, на улице, как видите, промозгло, не желаете что-нибудь на себя накинуть?

– Очень даже правильно-с, – подхватил Вадим Сергеевич на правах врача, – не равен час, кто простудится! Не дай Бог!

Разбившись по парам, процессия чинно тронулась в путь, как только на каменистых дорожках заиграли веселые блики. Впереди вышагивали Фальк и Софья Афанасьевна, за ними его сиятельство Арсентьев об руку с госпожой Листвицкой, после двигались профессор и доктор, шутовски раскланиваясь друг перед другом. Замыкал шествие вечно угрюмый Холонев со светящимся каганцом в руках.

Константин Вильгельмович шел чуть в стороне, дабы каждый мог лучше его слышать. Он, казалось, был в самом высоком расположении духа и всю дорогу шутил.

– За что, вне всяких сомнений, следует уважать милейшего Вадима Сергеевича, так это за то, что он никогда не удаляется своего профессионального долга, господа! Вон, поглядите, как всякий из нас теперь вырядился. Пусть туалеты не праздничные, зато ужасно практичные и теплые. Хотя, скажем, в курганском воксале и в торжественные даты можно наблюдать публику и бледнее, и жиже.

Сказанное очень рассмешило Софью, которая, впрочем, с какой-то уж слишком большой охотой встречала сегодня речи штабс-капитана. У Ивана Карловича зародилось сомнение, что девушка его совсем не слушает. Очевидно бедный полицейский, сам того не зная, угодил в ее пособники и, словно статист в театре, использовался исключительно для подачи реплик.

– Вы изрядный шутник, господин штабс-капитан, – отсмеявшись, промолвила Софья Афанасьевна, – но где же, наконец, анекдот. Право, мы все истомились в его ожидании. Я даже озябла немного. Прошу, рассказывайте скорей.