Соколиный остров

Это было наваждение: словно прямо от сердца тянулась в глубину тонкая леска, на которой упористо ходили одна за другой тяжелые серебристые рыбины. Ловлю себя на том, что, вываживая каждую сорожину, я мучительно и, наверное, забавно гримасничаю. Посмотреть бы со стороны…

Клев оборвался резко. Чудо кончилось… И сразу мелькает обыденная скучная мысль: не поймано ни одной сорожки, хоть сколько-нибудь годной на живца. Самая мелкая – в полторы ладони. Иду на косу по краю леса. Там раньше попадались мелкие подлещики и густерки, реже – окуньки. Нет, сейчас там пусто. Хожу по знакомым местам, сверлю и сверлю, дырявлю лед, но словно заговорены мои лунки, равнодушно-безжизненно темнеет в них вода и от этого холодеет на сердце.

И тут со стороны Козьмодемьянска ходко и торопливо гости заявились. Два рыбачка и с ними… кот. Нет, если соблюдать хронологию событий, кот появился позднее. Вначале быстро-быстро присеменили рыболовы и, не поздоровавшись, сразу уселись на мои готовые лунки, из которых я так ничего и не выудил. Меня перекривило в злорадной усмешке: ну-ну, мол, давай-давай, шустрые. Сидеть вам здесь и «оэрзэ» ловить. Не чета вам асы сиживали… Но что это?! То один, то другой удочкой поддернет… Бойко, как и шли, пришельцы вовсю принялись ловить мелкую густерку и сорожку. Как раз годную на живца. Терпел я терпел, менял лунки, импровизировал с мормышками, и, наконец, не выдержал. Подхожу к ним, а самого опять кривит, но только теперь от унижения.

– Ребята, на что лаврушку дергаете?

Они что-то там руками поерзали, прикрываясь, и отвечают:

– Дык, на мотыля. Во, гляди.

И показывают спичечный коробок, в котором тихо лежали усопшие личинки комара-долгунца, дергунца, толкунчика ли (по Сабанееву), несимпатичные такие, позеленевшие.

Ничего не поделаешь – берегут секрет ребята. Не стоять же у них за спиной, дыша в затылок. Отхожу от них, раздосадованный больше на себя, а местные крохоборы, бросая на меня взгляды, быстренько смотались и перекинулись метров за сто, опять же к готовым моим лункам. Смотрю, и там теребят что-то серебристое, в пол-ладошки да с ладошку. Иногда и крупная волжская сорога блеснет на солнце.

Но ее не бросают на лед, а убирают под себя – в ящик. А я болтаюсь по лункам, проверяю и те, где только что ловили соседи. Впустую… Раздраженно сковыриваю «химчулком» комок смерзшегося снега, а из него вдруг вываливаются обыкновенные тонконогие тараканы. Три штуки. Вот оно что!.. Похоже, этой ночью у ребят-соседей было тараканье сафари. Преодолевая брезгливость, насаживаю одного таракана на крючок и опускаю в ближайшую лунку. Триньк! – сразу и весело стукнуло по кивку. Сорожка! Еще одна, еще!.. Пока тараканы не истрепались, сорожка с готовностью и какой-то лихостью набрасывалась на мормышку, но едва нацепил мотыля, последовала неуверенная пустая поклевка, словно по инерции, а затем все прекратилось. Ладно, живец есть, и на этом спасибо.

Иду к жерлицам, а навстречу мне вышагивает серый кот… Спокойно так, словно где-нибудь у мусорных баков под угодливыми взглядами местных Мурок. Но ведь до жилья не меньше пяти километров, а мороз к двадцати градусам, наверное, подбирается. Кот ведь – не собака, которая на снегу отоспится, а потом лениво брешет на луну. Ему бы где-нибудь у печки или батареи мурлыкать. «Кис-кис», – зову, а тот даже взглядом не удостоил. Гордый? Ну и ладно… Хотя попробую еще раз. Достаю из-за пазухи теплый бутерброд и размахиваю перед котом долькой колбасы с прилипшим сливочным маслом. Кот подошел, понюхал колбасу в моих руках и равнодушно отчалил в сторону. Ладно, проголодается – съест. Оставляю колбасу на куске старой бересты и иду к жерлицам.

Щука брала уверенно. К часу дня, когда вдруг задул ветер и пошел снег, решаю сматываться. Мне не поверят, но единственным моим желанием тогда было, чтобы только не случилось больше щучьей хватки. Во-первых, поймано и так достаточно, а, во-вторых, – ведь на себе нести. Но по известному уже закону жизни, именно наоборот все и случается. Когда мне осталось снять пару жерлиц, и я уже шел к ним, выстрелил победно флажок. Может быть, отпустит щука живца, бросит?.. Нет, катушка закрутилась и вскоре леска была смотана с нее до конца. Я тоже пытался делать все с точностью до наоборот: вместо того, чтобы подбежать к жерлице и подсечь рыбину, я лениво оглядываюсь по сторонам и как бы не замечаю того, что жерлица натужно кренится из стороны в сторону от сильных рывков. Нет, рыба не захлестнулась за корягу, не сорвалась с крючка, несмотря на мою нарочитую небрежность, и когда, вопреки всему, из лунки показалась голова упитанной щуки, из моей груди вырвался тяжкий вздох.