Сократ встречает Макиавелли

Макиавелли: Но это не метафизическое допущение. Проклятье! Я политический ученый, а не метафизик. Я антиметафизик.

Сократ: Что такое метафизика?

Макиавелли: Витание в облаках, оторванное от реальности.

Сократ: Ты опять делаешь метафизическое допущение о том, насколько далеко простирается реальность. Ты понимаешь под реальностью видимый мир, так?

Макиавелли: Да.

Сократ: Но многие иначе понимают реальность. Многие считают, что реальность включает в себя и нравственность, и моральные ценности, и законы, и добро.

Макиавелли: Они все ошибаются. Все это субъективно, а не объективно. В объективность этого верили только идеалисты.

Сократ: Может, и так… может, и так. Но в любом из двух вариантов это метафизика. Метафизика – это просто учение о том, чем же является реальность. И сейчас ты не соглашаешься с идеалистами по этому вопросу. Тем самым, ты затрагиваешь метафизику.

Макиавелли: Хммм.

Сократ: В этом междометии скрывается какой-то аргумент?

Макиавелли: Я не спорю. Я выражаю недовольство.

Сократ: А можешь ли ты перевести свое недовольство в что-то похожее на аргумент?

Макиавелли: Ты обещал исследовать мою книгу!

Сократ: Мне казалось, что я этим и занимаюсь. Или «Государь» - не твоя книга? Это плагиат?

Макиавелли: Я написал книгу по практической политике, а ты экзаменуешь меня по метафизике. Я пытался лишь оздоровить политику, а не дать ей определение. Проклятье, Сократ! Я врач, а не метафизик!

Сократ: Мне казалось, я уже показал тебе, что ты делаешь метафизические допущения, и в чем они заключаются.

Макиавелли: Почему ты навязываешь мне свои метафизические рассуждения вместо моих политических? Это так же несправедливо, как еслибы яискал политические допущения в твоих метафизических аргументах о бытии и становлении.

Сократ: Я ничего не навязываю, я только выявляю. Это задача философа – искать, выявлять и проверять предположения.

Макиавелли: Но я политический ученый!

Сократ: И что?

Макиавелли: Ученые ничего не предполагают. Предполагают философы.

Сократ: Это не так. На самом деле все как раз наоборот – именно философы задают вопросы ученым о их предположениях и допущениях, а не наоборот.

Макиавелли: То, что ты нашел одно метафизическое допущение, еще не доказывает твоего основного закона. Вероятно, каждый вынужден сделать одно метафизическое допущение. Можем мы перейти от одного ко многому – от исключения к правилу? Моя книга полна практической политики, а не метафизики.

Сократ: О! Но она полна метафизики! Вот, например, еще одно метафизическое допущение, которое ты делаешь. В том отрывке, где ты критикуешь традиционную ценность щедрости, ту ценность, которая одинаково почитается и язычниками и христианами, например, и Аристотелем в его «Никомаховой этике» и Евангелиями. Ты пишешь в 16 главе:

«Ничто другое не истощает себя так, как щедрость: выказывая ее, одновременно теряешь самую возможность ее выказывать и либо впадаешь в бедность, возбуждающую презрение, либо, желая избежать бедности, разоряешь других, чем навлекаешь на себя ненависть».

Макиавелли: Но здесь нет предположений и, определенно, здесь нет никакой метафизики. Это простое наблюдение о том, что если у меня есть тысяча золотых, и из щедрости я буду раздавать их, чтобы сделать других богаче, то вскоре я потеряю возможность быть щедрым, так как я раздам все свое золото. То же самое можно сказать и о власти, армии, землях, и даже о чести и славе. Если делить что-то, то оно уменьшается, по крайней мере, если это касается собственности и контроля. Вывод очевиден: чем более ты щедр, тем меньше у тебя возможностей для проявления щедрости.

Сократ: Это справедливо в отношении материальных благ. Они уменьшаются при делении. Но уменьшаются ли при делении мудрость, любовь, доверие, симпатия, красота, знание? Становится ли учитель невежественным, если он делится знаниями со своими учениками?

Макиавелли: Нет…

Сократ: То есть ты опять предполагаешь, что только материальные вещи реальны, хороши и важны. И это метафизическое допущение материализма.

Макиавелли: Но это не моя метафизика. Это лишь мой научный метод. Наука не может познавать невидимое.

Сократ: Тогда это твоя эпистемология, твой ответ на вопрос «Как мы можем познать реальность?»

Макиавелли: Хорошо. Пусть это будет моей эпистемологией. Что угодно, только не метафизика!

Сократ: Хорошо. Давай ее и рассмотрим.

13. Эпистемология Макиавелли