Сократ встречает Макиавелли

«Надо знать, что с врагом можно бороться двумя способами: во-первых, законами, во-вторых, силой. Первый способ присущ человеку, второй – зверю; но так как первое часто недостаточно, то приходится прибегать и ко второму. Отсюда следует, что государь должен усвоить то, что заключено в природе и человека, и зверя. … Из чего следует, что разумный правитель не может и не должен оставаться верным своему обещанию, если это вредит его интересам ... Такой совет был бы недостойным, если бы люди честно держали слово, но люди, будучи дурны, слова не держат, поэтому и ты должен поступать с ними так же».

Макиавелли: Не забывай, Сократ, что я здесь говорю о практической пользе. Я утверждаю лишь, что иногда обещания стоит нарушить, чтобы добиться успеха, а иногда даже с целью выжить.

Сократ: Давай попробуем разобраться, понимаю ли я тут ход твоей мысли. К примеру, считаешь ли ты, что христиане второго века, которые обещали никогда не совершать идолослужения, должны были нарушить свое обещание, когда римский император предоставлял им выбор – или поклониться императору как богу, или быть скормленными львам в Колизее.

Макиавелли: Конечно, это очень яркий пример конфликта морального долга и практической пользы. Но я рассуждал об обещаниях, данных людям, а не Богу. Это подтверждает последнее предложение, зачитанное тобой.

Сократ: (зачитывает) …. «Такой совет был бы недостойным, если бы люди честно держали слово».

Макиавелли: Потому что если бы все люди были добрыми, они никогда не стояли бы перед вероятностью выбора между мученичеством и идолослужением. Но подобная ситуация возможна только в идеальном мире, а не в реальном.

Сократ: (зачитывает) … «если бы люди честно держали слово, но люди, будучи дурны, слова не держат, поэтому и ты должен поступать с ними так же».

Макиавелли: Вот. Об этом я и говорю. Уверен, что это шокирует тебя, Сократ. Ты опровергнешь это свое проповедью или изощренным метафизическим аргументом?

Сократ: Ни то, ни другое… Изучая видимое.

Макиавелли: Не может быть! Это мое поле битвы.

Сократ: Ты говоришь, что все люди дурны и не держат слова. Но определенно, некоторые люди держат слово.

Макиавелли: Очень немногие. Подавляющее большинство не держит своего слова.

Сократ: То есть твое предписание зависит от того, что существует больше тех, кто не держит слова, чем тех, кто держит?

Макиавелли: Оно зависит не столько от объективного факта, что существует некоторое количество обоих, но на том субъективном факте, что никогда невозможно точно знать заранее, сдержит человек свое обещание или не сдержит.

Сократ: То есть это твое предположение – что ты этого не знаешь.

Макиавелли: Да.

Сократ: В этом предположении неверная эпистемология.

Макиавелли: Что? Чем тебе не угодила моя эпистемология?

Сократ: Ты эмпирик. Я соглашусь с тобой в том, что невозможно познать характер человека исключительно через внешние ощущения. Но безусловно существуют иные способы познания человеческого характера.

Макиавелли: Я не знаю ни одного другого.

Сократ: О! Тогда тебе точно никогда не стать успешным государем.

Макиавелли: Ты, кажется, путаешь «успешного» с «наивным».

Сократ: Ни в коем случае. Я считаю, что «успешный» - это «реалистичный».

Макиавелли: И я так думаю.

Сократ: И я считаю, что «реалистичный» значит, знающий, чтоименно существует реально, и действующий в соответствии с этим.

Макиавелли: Согласен. Но я не стану включать в свое определение реальности некое идеальное сообщество, существующее помимо и поверх реального.

Сократ: Но знаешь ли ты то сообщество, которое ты называешь реальным? Знаешь ли ты, что ни одно сообщество не может существовать без обещаний? (Я имею в виду и заключение обещаний, и выполнение их, и доверие другим в том, что они их выполнят). Какое общество когда-либо могло существовать на недоверии? Общество должно связывать человека с человеком, и прошлое с будущим. А как можно этого добиться без веры в обещания?

Макиавелли: О, я знаю все это, Сократ.