Сокровенный сердца человек. Жизнь и труды священномученика Серафима (Звездинского)

В предпразднество Рождества по плоти Господа Бога и Спаса нашего Иисуса Христа предпраздную архиерейство свое, в день памяти священномученика Игнатия Богоносца готовлюсь стать носителем великой благодати архиерейской. В сей священный для меня час и достопамятный день о чем скажу и о чем возглаголю? С чего начну слово мое? С чего? Дабы не услышать из уст Божественной Истины того же упрека, который обращен был к девяти: «не десять ли очистишася, да девять где? Како не возвратишася воздати славу Богу?» Но дабы уподобиться тому, который «видев, яко исцелев возвратися, славя Бога и паде ниц при ногу Его, хвалу Ему воздая», и с ним я возвращуся назад. Мысленным взором взираю на путь, мною уже пройденный. Взираю… и, видя чудно благодеющую мне на сем пути десницу Божию, такожде «славя Бога, падаю ниц при ногу Его, хвалу Ему воздая», славою и хвалою слово мое предначинаю «от избытка сердца», аще восклицаю гласом евангельским и глаголом пророческим «исповедаютися, Господи», Отче небеси и земли, яко Ты влек меня и я увлечен. Ты сильнее меня и превозмог… Я был в сердце моем как бы огонь горящий, заключенный в костях моих, и я истомился, удерживая его, – и не мог. Ты влек меня, Господи, к служению Тебе и «гласом хлада тонка, тихим веянием ветра благодати Твоея», влеки бурею земною, вихрем крепким. Вихрем крепким и бурею земною влек Ты меня, когда я сопротивлялся влечению Твоему, спорил с Тобою, «гласом хлада тонка» влек Ты меня, когда я слушался Тебя, покорно следовал влечению Твоему, со страхом и трепетом повиновался Тебе… Ты влек меня к служению Тебе с самых юных годов, влек через дивные, сладчайшие, умилительные, древние напевы, среди которых я вырос. Влек через Божественную Литургию, стоя за которой еще в юности, я всегда распалялся сердцем «Твоя от Твоих приносити». Влек через доброшумный благовест Лавры Сергиевой, под кровом которой четыре года воспитывался в академии. Влек через чудодейственную, цельбоносную раку мощей Сергия Преподобного, приходя к которому и челом моим к нему припадая, всякий раз слышал внутри меня сильный призыв: «Иди, служи Христу». Влек Ты меня, Господи, к служению Тебе чрез знакомство со многими духовно настроенными иноками, примером жизни своей заставлявшими меня «иноческого жития правила принимать и любовью лобызать». Влек Ты меня особенно через одного святителя-инока, отсутствующего здесь телом, но верою присутствующего сейчас со мною духом, который ежедневным, огнепламенным служением Божественной Литургии углублял всегда мой ум в глубочайший смысл Жертвы Бескровныя, заставляя трепетать и воздыхать мое сердце воздыханиями неизглаголанными, заставлял повергаться меня ниц перед неисповедимым величием сего таинства, страшного и преславного. Завершил Ты влечение мое к служению Тебе, Господи, через старца-затворника, в обители Зосимовской подвизающегося, который властным и решительным, полным благодати словом своим, окончательно исторг меня из мира. Ты влек меня гласом хлада тонка. А когда я дерзнул сопротивляться Тебе, послал Ты мне болезнь лютую, от которой восстать живым я не чаял, будучи приговорен к смерти двумя врачами: гомеопатом и аллопатом. И когда врата смерти раскрылись уже передо мною, предстал у одра болезни моея врач небесный, чудно меня исцеливший, и в память чего и воспет был Святый сей в песнях духовных покойным отцом моим, протоиереем Иоанном. Так влек Ты меня и бурею земною! «Исповедую благодать, проповедую милость, не таю благодеяния». «И не отступил еси Ты вся творя», и к Себе меня влеча, дондеже и на высоту архиерейства привлек мя еси. «Ей, Отче, яко тако бысть благоволение пред Тобою».

И се ныне стою пред высотою архиерейской. Восходя на нее, хочу рассмотреть, что такое за высота эта, из каких сторон она слагается? Восхожу и вижу на высоте сей святителем Григорием Богословом начертанные, как бы огнем горящие, слова: «Завидна и опасна высота!» Так две стороны, две дороги… два пути указывает в архиерействе вселенский учитель: один путь – завидный, другой – опасный; один, по-видимому, радостный и просторный, другой – исполненный скорбей и тесный. Первый – внешний, второй – внутренний. Смотрю на первый, завидный, и вижу то, что всем и каждому видно в епископе: вижу встречи… поклонения… обоняю воню благоухания дыма кадильного… слышу пение и лики: «Достойно есть», «Исполла эти деспота», «Да возрадуется душа твоя», вижу облачение, горе подъятые руки с дикирием и трикирием… Слава… слава… честь… честь. Завидная высота, вожделенная!