Сокровища глубин

– Неправда, – грубо возразил старый моряк, – я только говорю, что женщинам нечего соваться в море, если даже они дочери капитана.

– Я лучше сойду в каюту, – сказал молодой человек, – пойдем Бесси, здесь холодно.

– Но солнце становится теплее каждую минуту, Джон, – сказала ему сестра. – Мне кажется, тебе лучше остаться на палубе.

– Да, действительно, – сказал доктор.

– Ни за что не останусь, – возразил молодой человек, и глаза его ревниво обратились на молодого доктора, – сведи меня вниз, Бесси.

Бесси грустно посмотрела на брата и пошла с ним в каюту.

– Надеюсь, что вы извините причуды моего сына, – сказал капитан Стодвик, подходя к Мельдону.

– Конечно, капитан, – ответил доктор. – Плохо бы я знал человеческую натуру, если бы сердился на больного. Я надеюсь, что мы скоро подружимся с ним.

– Нам всем скоро необходимо будет держаться дружно, – угрюмо ответил капитан.

– Что вы хотите сказать? Вы ожидаете какой-нибудь опасности, капитан? – спросил Вильсон и побледнел.

Глава XV. Утопающий

Капитан колебался, а потом сказал:

– Путешествия всегда бывают опасны.

«Он не хочет сказать более», – подумал доктор.

Он следил глазами за капитаном, который подошел к Эстере и мистеру Паркли, сидевшим рядом, потом приблизился к Дачу, который по своему обыкновению сидел у борта и смотрел на море.

– Поф, – сказал он, – меня кое-что волнует, и из всех находящихся на шхуне, я выбрал в поверенные одного вас.

Глаза Дача засверкали, и он поспешно обернулся к капитану.

– Что я могу сделать? – спросил он.

– Ничего – только слушать. Может быть, это одно предположение, но я так много имею дела с людьми всякого рода, что невольно сделался проницательным.

– Разве предстоит какая-нибудь опасность, разве случилось что-нибудь? – воскликнул Дач, невольно взглянув на свою жену.

– Опасность или нет, – ответил капитан, – а жизнь очень ненадежна. А вы извините меня, если я скажу что вы, вероятно, не захотите умереть или увидеть ее умирающей, – он кивнул головой по направлению к тому месту, где сидела Эстера, – еще раз не пожав ей руку.

Дач побледнел как полотно и зажмурил глаза на несколько минут, потом, бросив сердитый взгляд на капитана, воскликнул:

– Вы не имеете права касаться моих личных чувств, капитан Стодвик.

– Может быть, но я говорю как человек, который отдал бы все на свете, чтобы загладить свою вину перед своей бедной женой, которая умерла, пока я был в море, расставшись с нею в гневе.

– Ради Бога молчите, – сказал Дач, схватив его за руку.

– По ее лицу видно, – продолжал капитан, не обращая внимания на слова Дача, – что ваше пренебрежение убьет ее через несколько недель.

– Не могу и не хочу вас слушать, – сказал Дач хриплым голосом, и жилы на его висках надулись.

– Ничего не буду больше об этом говорить, раз так, – сказал капитан, – а скажу вам только то, что хотел сказать. Может быть, я ошибаюсь, но я все время думал об этом, и ничего не говорил Паркли, потому что не уверен.

– Я вас не понимаю, – сказал Дач, с любопытством смотря на капитана.

– Я сам себя не понимаю, – ответил капитан, – но постараюсь объясниться. Во-первых, вы или мы нажили себе смертельного врага в кубинце.

– Несомненно, – воскликнул Дач.

– Этот человек готов решиться на все, для того чтобы достигнуть своей цели и не допустить нас до того места, которое известно Окуму.

– Я в этом уверен.

– Он захочет остановить нас во что бы то ни стало.

– Если сможет. Но мы ему не поддаемся, и до сих пор он нас не остановил.

– Это-то меня и беспокоит.

– Как это может беспокоить вас?

– Потому что человек с такой дьявольской хитростью нашел бы, если бы пожелал, способ остановить нас. И вот почему, как вам известно, я старательно рассматривал каждое судно, приближавшееся к нам.

– Да, знаю, – сказал Дач, начиная волноваться, – но он нас не мог перехитрить.

– А я все-таки опасаюсь, – сказал капитан Стодвик. – Он не остановится и перед убийством или потопит нашу шхуну.

– Разве вы узнали что-нибудь?

– Нет еще.

– Однако вы, наверно, что-нибудь подозреваете, говорите! – с нетерпением воскликнул Дач. – Вы терзаете меня вашими загадками. Что вы думаете?

– Не говорите так громко, и не оглядывайтесь, и не вздрагивайте, когда я буду вам говорить, а курите спокойно, так же, как я.

Дач кивнул головой.

– Продолжайте, – сказал он тихим голосом.

– Я думаю, – начал капитан, – что Лоре не остановил нас и не нагнал, потому что опасность подстерегает нам на самой шхуне.

– Что вы хотите сказать? – опять воскликнул Дач.

– Я просил вас не волноваться, – заметил капитан. – Наша безопасность зависит от того, чтобы враг наш не знал, что мы подозреваем его.

– Извините, – сказал Дач, взяв зрительную трубу и делая вид будто наблюдает за макрелями, выплывшими на поверхность моря, подернутого всеми возможными оттенками от самого бледного бирюзового цвета до самой богатой глубокой синевы. – Я горяч, но я преодолею себя. Продолжайте. Кого вы подозреваете?

– Разумеется, кубинца.

– Но он за две тысячи миль отсюда.

– Может быть. Но его влияние с нами.

– Так вы подозреваете, что у Лоре есть шпионы на шхуне?