Сокровища кочевника. Париж и далее везде

В конце 1960-х у Панова начались расхождения с советской властью. Он критиковал ее вслух, что, разумеется, не могло приветствоваться в то время. Дальше – больше. Родной брат Валерия подал документы на эмиграцию. Об этом тут же стало известно в театре, и Панова стали снимать с ролей.

На тот момент он был женат вторым браком на Галине Рогозиной, выпускнице Пермского балетного училища, которая первой среди советских балерин получила Золотую медаль на конкурсе балета в Варне в 1968 году. Родилась она в Архангельске, была дворянских кровей и получила свое имя в честь Улановой.

Это была миниатюрная, очаровательная, курносая блондинка, жанр – субретка; она прекрасно танцевала в «Дон Кихоте», «Жизели», «Спящей красавице»… Ее ждала ослепительная карьера примы-балерины Кировского театра. Однако Галина без всяких колебаний вместе с мужем подала заявление на выезд в Израиль. В театре состоялся товарищеский суд. Громче всех Пановых осуждала балерина Ирина Колпакова, которая спустя какое-то время сама уехала в США и стала преподавать в Школе американского балета.

Много лет спустя, в 1988 году Галина Панова в Милане попала на спектакль Кировского балета, и одна из старых одевальщиц шепнула ей: «Галя, Ваши костюмы вас ждут! Возвращайтесь!»

А в 1973 году Валерия и Галину уволили из театра, Панова арестовали на пятнадцать суток, ему грозили сломать ноги, чтобы он больше не смог танцевать, прессинг был колоссальный. Каким-то образом история о бедственном положении двух советских танцовщиков просочилась на Запад. Пикеты и митинги в их защиту проходили по всей Европе и в США. Сам Лоренс Оливье и Барбара Стрейзанд выходили на улицу с плакатом «Free Panovs!». Освобождение Пановых поддерживала даже фирма балетной обуви «Capezzio», владелица которой, американка Эстель Сомерс, была без ума от Валерия Панова. Под напором мировой общественности в 1974 году Валерия и Галину выпустили из страны.

Но до этого надо было еще дожить. Чтобы не сойти с ума и не потерять форму, Пановы уехали в Вильнюс, где директор модного тогда ресторана «Неринга» на проспекте Гедиминаса сказал: «Я дам вам возможность выступать». Каждый вечер они выходили на сцену с номером «Барышня и хулиган» и другими балетными миниатюрами. А в Ленинграде подрабатывали, ведя балетную школу для детей.

Получив долгожданную визу, супруги приехали в Израиль через Вену. Их встречали в аэропорту с цветами, как настоящих героев, приглашали в балет Израиля. Но характер не позволил Валерию Матвеевичу принять это предложение:

– Израильский балет – это мелковато. Как насчет Нью-Йорка, Парижа или Лондона?

И несмотря на то что Израиль их принял, подарил муниципальную квартиру – пентхаус в 300 квадратных метров на бульваре Эшколь в Тель-Авиве, выдал паспорта, долго они там не задержались. Финансово выгодный контракт из США сулил большое турне по двадцати американским городам, выступления на многотысячных стадионах. Затем поступило приглашение из балета Сан-Франциско.

Хореографические опыты Валерия Панова американская пресса оценивала неоднозначно. Они ждали звезду ранга Рудольфа Нуреева или Михаила Барышникова, а получили полухарактерного танцовщика. Успех жены превзошел успех мужа. Галину Панову стали приглашать отдельно от Валерия. Например, в труппу Лондонского фестивального балета, где за невероятное вращение и сильную технику ей дали прозвище «Галина Спутникова». Галина много работала в Швеции: есть запись знаменитого балета «Мисс Жюли» в постановке легендарной Бригитты Кюльберг. Она даже создала балетную коллаборацию с группой «АВВА»!

Пановы работали в Австралии, Южной Африке, Иране, Австрии, но больше всего им пришлось задержаться в Западном Берлине, где Валерию в 1978 году дали поставить его самый знаменитый балет «Идиот» на музыку Дмитрия Шостаковича. (Обращение к бессмертному роману Достоевского «Идиот» было не первым. В 1952 году такой балет в Берлине ставила очень известная Татьяна Гзовская.) Партию Князя Мышкина в первом составе исполнял Рудольф Нуреев, во втором – русско-латвийский танцовщик Владимир Гельван. На роль Настасьи Филипповны готовили Наталью Макарову, однако что-то не сложилось, и эта партия ушла к знаменитой американо-болгарской балерине Еве Евдокимовой, а затем к немке Хайдрун Шварц. Аглаю танцевала Галина Панова, партию Рогожина – сам Валерий Панов. Молодой гениальный бельгийский танцор Кун Онзя танцевал партию Гани.

С «Идиотом» их позвали на гастроли в Нью-Йорк. На афишах, расклеенных по всему городу, Панов был изображен с горящей свечой в руке и в обнимку с Рудольфом Нуреевым. Выступление в Метрополитен-опере имело оглушительный успех. На волне этого успеха Галину Панову пригласили в Метрополитен танцевать «Щелкунчика» и «Спящую красавицу» с Рудольфом Нуреевым.