Сокровища медного свитка

Наш свиток несколько подробнее описывает гробницу Цадока, а также скалу, в которой она высечена (пункт 53):

«В экседре скалы, обращенной на запад, перед Садом Цадока, под большим замуровывающим камнем, который в полу ее: освященные приношения».

Итак, у подножия скалы был разбит сад, вероятно, спускавшийся террасами вниз по восточному берегу Кедрона. Благодаря своему местоположению сад этот вызывает особый интерес, так как, возможно, именно в него прежде всего попадали те, кто выходил из города через южные ворота и пересекал долину Кедрона по направлению к Горе олив[68]. Иначе говоря, он находился на другом конце тропы, когда «Иисус вышел с учениками своими за поток Кедрон, где был сад, в который вошел сам и ученики его» (Ин XVIII, 1). Никакими определенными сведениями относительно местоположения «сада страстей», упомянутого в Новом завете, мы не располагаем, но, начиная с IV века н. э., христианская традиция помещает его несколько севернее места, обозначенного в свитке, и дальше в направлении Горы олив. Такая локализация, вероятно, основана на ошибочном предположении, будто Иисус вышел из города через восточные ворота святилища, некогда стоявшие на месте нынешних Золотых ворот (см. ниже, стр. 107). На садом же деле, как с очевидностью свидетельствуют предания древних иудеев, этими воротами для выхода обычно не пользовались, и если события «великого четверга» происходили в Нижнем городе (что кажется наиболее вероятным), то уместнее всего было бы говорить о воротах, расположенных южнее. Так или иначе, прошел ли Иисус через ворота в восточной стене города или же обошел его вокруг до ворот в южной части, путь Иисуса за пределами города должен был привести его на другой берег Кедрова, прямо к месту против «крыла» Храма. Здесь мост был бы кстати, но здесь находился и сад Цадока.

Матфей и Марк говорят просто о «месте, называемом Гефсимания» (см. прим. 240), т. е. «давильный пресс для выжимания масла» (гат шеманим). Такого рода устройство было связано, конечно, с занятием, давшим название и самой горе, — разведением олив. В то же время название участка земли «Гефсимания» могло укорениться даже при наличии всего лишь одного пресса, расположенного на его территории и достаточно большого, чтобы обслужить плантацию, — как раз такую ситуацию, вероятно, предполагает пункт 48 описи:　

«В чане давильного пресса для оливкового масла (?), в его западной стенке, каменная затычка в два локтя (это отверстие): триста талантов золота и десять сосудов для служб».

Выражение, переведенное «давильный пресс для оливкового масла», выглядит в написании несколько необычно. По-видимому, его следует читать гё зайит, где гё — разговорная форма от гат «пресс», точно так же, как и в греческих текстах Нового завета Gessëmanei, соответствующего нашему Gethsemane. Подобное же сокращение один-два раза встречается и в Ветхом завете, причем особый интерес в связи с этим вызывает упоминание Книгой Исайи какого-то места гё шеманйм в Самарии (XXVIII, 1, 4 — дважды). Это название не имеет, по-видимому, ничего общего с «долиной» (так КВЗ: «богатая долина») и скорее соответствует «Гефсимании» Нового завета.

Иисус, надо полагать, знал об этом совпадении; странный эпизод с высохшей смоковницей, попавшейся ему на дороге между Виффанией и Иерусалимом, насколько я теперь понимаю, поддается истолкованию в том смысле, что Иисус, воспользовавшись пророчеством Исайи: «И с увядшим цветком красивого убранства… делается то же, что бывает с созревшей прежде времени смоквою…»— предсказал в аллегорической форме судьбу обреченного города (Мт XXI, 18 и сл., Мк XI, 12 и сл.).

«Давильный пресс для оливкового масла» являлся, очевидно, достаточно капитальным сооружением — спускное отверстие его чана перекрывалось камнем диаметром в три фута, а сам чан мог вместить около двух центнеров золота и 10 священных сосудов. Не стоял ли пресс на вершине скалы, возвышающейся над «садом Цадока» нашего свитка? В таком случае легко объяснялось бы, почему евангелисты называли «Гефсиманией» именно это место. Несколько неглубоких желобов, высеченных в площадке скалы над гробницей св. Иакова, заметны еще и поныне, и, быть может, они составляли некогда часть описанного нами сооружения.