Сокровища медного свитка

«Симон (бар Гиора) во время осады Иерусалима находился в Верхнем городе. Но когда римское войско вступило внутрь городских стен и предалось грабежам, он в сопровождении своих преданнейших друзей и нескольких каменотесов, снабженных необходимыми железными инструментами, и с запасом провизии на много дней спустился со всей своей группой в один из потайных ходов. Они беспрепятственно продвигались по нему, пока он не кончился. Тогда они стали рыть подкоп в твердой земле, надеясь, что смогут следовать дальше, благополучно выйти на поверхность и бежать. Но их попытка оказалась на деле невыполнимой, ибо каменотесы продвигались медленно и с трудом, а запасы провизии, хотя их использовали со всей бережливостью, были почти на исходе. Тогда Симон, полагая, что сможет обмануть римлян и нагнать на них страх, надел на себя белую тунику, поверх нее пурпурную хламиду и возник из-под земли на том самом месте, где прежде стоял храм. Свидетели этого поначалу были ошеломлены и застыли в неподвижности; однако затем они приблизились и окликнули его вопросом: «Кто идет?» Симон уклонился от ответа и велел им вызвать военачальника. Поспешно отправились они к Теренцию Руфу, оставленному руководить войсками, и тот немедленно явился. Услышав от Симона обо всем происшедшем с ним, он велел заковать его в цепи и держать под стражей, а цезарю донес об обстоятельствах этого пленения. Его (Симона) появление из-под земли послужило причиной гибели многих других мятежников, которые в те дни были обнаружены в подземных ходах. По возвращении Тита в Цезарею Приморскую к нему был приведен Симон в цепях. Он приказал сохранить пленника для триумфа, который ждал его в Риме» (ИВ VII, 2, 2; § 26–36)[74].

Двор иноверцев, или Большой внешний двор, окруженный со всех сторон сводчатыми галереями, очень удачно назван в нашем свитке «Двором перистиля», или «Колоннады». Так, мы читаем в пункте 3:

«В Большой цистерне, которая во Дворе перистиля, в облицовке ее дна сокрыты в углублении против верхнего отверстия: девятьсот талантов».

Но и Мишна упоминает среди цистерн Храма «Большую цистерну» и говорит о ней как об одной из двух цистерн двора Храма, откуда по субботам воду поднимали при помощи нории[75] (относительно другого водоема — цистерны Гола, см. прим. 304). С «Большой цистерной» мы встречаемся вновь в фрагментарном тексте пункта 16:

«В Бо[льшой] цистерне, […в] отверстии(?) в колонне на севере ее: […] талантов».

Если название «Большая» обозначает в действительности самую крупную из всех цистерн в районе Храма, мы, вероятно, можем идентифицировать ее с водоемом 8 на плане офицеров-обследователей.

«(Водоем) обычно известен как «Великое море», местные жители называют его Бир ал-’Асвад, или «Черный колодец». Это превосходно выполненная пещера с высеченными в скале опорами, к которой с юга ведет узкая лестница. Глубина ее 43 фута; потолок, вырубленный в скале, дополняется крышей, выложенной плоскими камнями. Это самый крупный из всех водоемов святилища, на поверхность которого выходит множество люков; тремя из них пользуются. Дно там, где оно просматривается (когда вода стоит низко), покрыто чем-то вроде известняковой гальки. Скала находится на уровне 2411 футов[76], или на пять футов ниже нынешней поверхности. Канал подходит к водоему с востока. На северо-востоке находится небольшая круглая камера. Емкость водоема не менее двух миллионов галлонов» (SWP, JER. 219 sq).

Быть может, одна из опор, поддерживающих свод водоема, и есть «колонна», упоминаемая в пункте 16, а канал, идущий с востока, — тот самый, что упомянут в следующем, 17 пункте:

«В подводящем канале, который до[стигает(?)…], как войдешь, четыре […] локтя […] 40(?) талантов серебра [в] сундуке (?)»

Согласно Мишне, среди наиболее важных сооружений, примыкавших к северной стороне Внутреннего двора Храма, была так называемая Комната очага (жертвенника), или просто Очаг. Во всех четырех ее углах находились особые отделения, а по стенам главного зала шла низкая каменная площадка. В зале устраивались на ночлег жрецы храмовой стражи, свободные от дежурства, причем более молодые укладывались прямо на полу, подстелив циновки, а их главе, старшему по страже, отводилось специальное место на площадке. Здесь же находилась мраморная плита, вставленная в пазы, высеченные в камне. В ее верхнюю поверхность было вделано кольцо, ухватившись за которое плиту приподнимали. Снизу свисала цепь с самыми важными ключами от ворот Храма, опускавшаяся в особое углубление под плитой (см. прим. 42).