Сокровище Единорога

Они снова шагали за лошадьми, прикованные к седлам за наручную цепь, а Нимве и Чика привязали к повозке, на которой лежал Мафхор. Люди герцога ехали не спеша, и лес был чистый и ровный, но пленники двигались с трудом: после вчерашнего броска болели ноги, и каждый шаг был словно пытка. Ночью почти никто из них не спал. После разговора с герцогом Сэтнар замкнулся и молчал, и тщетно брат не убеждал его не верить дяде, что отец не мог такого придумать, что все это ложь. Потом Сэтнар внезапно взорвался, заорал на Иниса, проклиная за наивность и глупость. Сэтнар кричал, что дядя прав, и все это вполне в духе их папаши, который умом не блещет, а любимый сынок - ему под стать. Принцы подрались, насколько позволяли цепи. Спутники вскочили, пытаясь успокоить, остановить, но никакие уговоры не действовали. Люди герцога и не думали разнимать драку. Некоторые прибежали на шум с факелами в руках, но не вмешивались, а просто стояли и наблюдали, пересмеиваясь. На принцев все-таки повлияло их присутствие, потому что драка прекратилась.

Когда спутники затихли, Нимве с головой закуталась в плащ. Прижимаясь к дереву, как к единственному родному существу, не сомкнула глаз почти всю ночь. На нее накатило огромное отчаяние, она не могла его побороть, сколько ни пыталась. Иногда Нимве начинала плакать, кусая пальцы, стараясь, чтобы остальные не услышали, потом просто сидела, вялая, опустошенная, без единой мысли в голове. Сон сморил ее лишь на рассвете, но почти сразу их подняли, и начался переход неведомо куда.

Утро было солнечное и тихое, лес пронизали золотистые лучи, птицы звенели в кронах, и лошадиные копыта тихо ступали по низким перепутавшимся травам. Телегу мелко трясло, подбрасывая на ухабах, пленники старались держаться подальше от колес. Подымая голову, Нимве видела спины Сэтнара и Шиа, шагавших впереди, за конными стражами.

Мафхор, привязанный к бортам телеги, казался то ли спящим, то ли мертвым. Губы побелели, в волнистых прядях черной гривы запуталась солома. Интересно, что они ему дают, подумала Нимве и стала пристально разглядывать мага, перебирая в уме все известные травы. Если только отвар каких-то грибов, наконец решила она, но сомнительно. Где сейчас эти грибы достанешь…

Потеплело, и на рубахах пленников появились потеки пота. Чик то и дело вытирал мокрое чумазое лицо. Он шагал с противоположного бока телеги, часто посматривал на Нимве, и, встречая ее взгляд, бодро улыбался. Нимве тоже старалась не делать похоронное лицо, вот только не знала, удается это, или нет.

Через много часов, когда время приблизилось к полудню, отряд наконец остановился, и пленники повалились на землю. Люди герцога спешились. Нимве оглядела своих. Сэтнар и Инис, покрытые синяками, со всклокоченными волосами и в разорванных рубахах, упорно не смотрели друг на друга. Ларра, угрюмый и заросший, выдирал из волос сухие веточки, тихо матерясь сквозь зубы. Нимве осторожно потрогала кожу на запястьях, натертую кандалами. Там еще не было ран, но она понимала, что это лишь вопрос времени. Кожа покраснела, распухла и горела, будто обожженная.

Люди герцога принялись разносить пленникам воду. Один из них с котомкой в руках подошел к телеге, вынул небольшой флакон темного стекла, в крохотную костяную ложечку накапал коричневой жидкости, по цвету смахивающей на разбавленный отвар чернослива, и, перелив снадобье в небольшую чашку, подобрался к Мафхору. Нимве едва сдержалась, чтобы не спросить, чем они его накачивают, но вовремя остановилась. Чужак, видно, ощутив, что на него смотрят, резко обернулся, и Нимве поспешно отвела взгляд.

Пока один поил Мафхора, остальных пленников отпутали от седел и повели к деревьям. Нимве, занятая раздумьями о зелье, краем уха уловила громкий разговор. Обернулась и увидела, что Сэтнар спорит с человеком герцога. Тот грубо дернул принца за цепь и сказал:

- А я говорю, будешь сидеть, как пес, да помалкивать, - он толкнул Сэтнара в плечо. В следующий миг принц вырвал цепь из рук стража и, размахнувшись, ударил его кандальными браслетами. Брызнула кровь, страж сдавленно вскрикнул, схватился за лицо и рухнул наземь. На принца кинулся еще один, но юноша, похоже, ждал этого, взмахнул цепью, они схватились, и Сэтнар, изловчившись накинуть цепь противнику на шею, начал его душить. Остальные пленники, которых не успели еще приковать к деревьям, бросились вперед, и на поляне завязалась драка. Звенели цепи, отчаянная ругань и крики боли наполнили лес.

Это продолжалось недолго. Люди герцога кинулись в гущу дерущихся, на пленников посыпались удары, и вскоре их, избитых, окровавленных, скрутили и повалили наземь. Стражи, злые, с опухшими разбитыми лицами, стояли над ними, утирая кровь.

Никто не заметил, когда появился герцог.

- Браво, - его голос с легкостью перекрыл общий шум. - Великолепно.

Он лениво захлопал в ладоши. Подошел ближе, остановился, оглядывая место побоища.

- Кто это начал? - спросил он.