Сокровищница ацтеков

Без сомнения, это неожиданное открытие немедленно подтвердилось бы на деле, но тут в залу торопливыми шагами вошел другой жрец – также высокого сана, судя по одежде, – и стал совещаться о чем-то с Итцакоатлем, понизив голос и оживленно жестикулируя. Принесенное им известие было, по-видимому, крайне неприятно верховному жрецу; с минуту он колебался, точно не решаясь принять какое-то важное решение, но потом подозвал к себе командира судна и тихо шепнул ему несколько слов. Затем в сопровождении жреца Итцакоатль поспешно удалился.

Очевидно, согласно полученному распоряжению, офицер приказал нам следовать за ним обратно во двор. Янг предложил было воспользоваться благоприятным моментом, чтобы захватить обратно наше оружие, так как нам ничего не стоило справиться вчетвером с одним человеком. Наши ружья, револьверы и патронташи оставались сложенными в кучу позади трона, где никто не думал охранять их. Однако осторожный Рейбёрн отверг это соблазнительное предложение своего пылкого приятеля. Он обратил наше внимание на то, что занавеси на окнах были отдернуты по приказанию верховного жреца с необыкновенной быстротой. Это ясно доказывало близкое присутствие защитников жилища Итцакоатля; кроме того, за дверью залы, во дворе, как нам было известно, остался сопровождавший нас конвой. Наша попытка захватить свое оружие немедленно привела бы к открытой борьбе, и при всем нашем искусстве и храбрости дело кончилось бы для нас полным поражением. Эти доводы были до того справедливы, что Янг не мог оспаривать их, но он был страшно сердит. По его словам, ему не удалось «отвести свою душеньку», и грузовой агент облегчал досаду крупной бранью, пока нас выводили из залы.

Что касается меня, то даже смертельная опасность не могла отвлечь моих мыслей от странного положения дел у жителей Азтлана. Интересно узнать, подтвердится ли наше подозрение, что верховный жрец сообщался с внешним миром потихоньку от своих подданных! Если бы этого не было, откуда же взялось бы тогда его знакомство и с фосфорными спичками, и с огнестрельным оружием, и с испанским языком? Очень многое говорило в пользу того, что этот выдающийся человек имел более или менее полное представление обо всех открытиях и усовершенствованиях девятнадцатого столетия и пользовался ими для поддержки своего неограниченного господства над народом, стоявшим на уровне развития европейцев за тысячу лет назад. С точки зрения этнолога, нельзя было найти более интересного предмета для изучения. Я ничего не желал так пламенно, как стать на дружескую ногу с Итцакоатлем, чтобы иметь возможность произвести целый ряд систематических научных наблюдений над азтланеками, прежде чем они освоятся с новейшей цивилизацией. И более всего огорчала меня в данный момент неспособность верховного жреца оценить такую заслугу перед наукой. В своем невежестве он, конечно, поспешит убить меня без особых церемоний, не понимая того, какой богатый запас новых сведений мог я доставить миру при настоящих исключительно счастливых условиях.

Когда нас привели во двор, мы услыхали громкие голоса и горячий спор у главного входа, откуда доносилось также бряцанье оружия. Напрягая слух, мы даже могли различить в отдалении грохот барабана. При нашем приходе двор был совершенно пуст, теперь же здесь стояли группами жрецы и солдаты, еще много их спускалось вниз по лестнице от храма. Эти люди как будто готовились к чему-то решительному. Однако нам не дали времени осмотреться. Офицер поспешно провел нас в дальний угол двора, и здесь меня втолкнули с такой силой в узенькую дверь, что я потерял равновесие и хлопнулся со всего маху на каменные плиты пола. Не успел еще я подняться на ноги, как на меня полетел таким же образом коротконогий Янг, а вслед за тем на нас обоих попадали остальные товарищи. Пока мы барахтались все пятеро в куче, причем мне, как лежащему в самом визу, приходилось всего хуже – я буквально едва не задохнулся, – за нами заперли выходы, задвигая тяжелые металлические засовы, скрипевшие о камень.

Мало-помалу нам удалось встать на ноги и мы увидели, что находимся почти в совершенной темноте. Снаружи наши враги задернули дверь тяжелым занавесом. Трудно представить себе ярость Рейбёрна и Янга. Эти двое молодцов, гордых своей силой, ловкостью и мужеством, не могли простить, что их швырнули в какой-то чулан, точно пару тюков или ящиков. Рейбёрн вел себя еще довольно сдержанно, зато Янг до того энергично изливал свои чувства, что любой пастух в Вайоминге встал бы в тупик от его крепких словечек. Впрочем, должен сознаться, что я сам позавидовал в тот момента богатству его технического лексикона, хотя вместе с тем был очень рад за фра-Антонио, не понимавшего ни слова по-английски.