Соль

Таковы люди прошлой культуры. А люди будущей культуры, чьим девизом будет делать добро в субботний день из любви, это новые люди. У них на лбу особый знак, а под языком особый камешек. Язык и глаза у этих людей устроены иначе. Их взгляд глубок, в нём нет никакого раздвоения, у них в глазах только одна мысль — любовь и бескорыстие. Пустые слова любовь и бескорыстие, не так ли? Но знаете ли вы, что такое бескорыстие, испытали ли вы его хоть раз в жизни? Испытали ли вы хоть раз в жизни, что такое любовь? Один евангельский проповедник поведал мне свой опыт: он долгое время молил Бога дать ему возможность испытать Божественную Любовь. Однажды его охватил Дух, и он почувствовал себя будто раздутым, лёг на живот и не мог вместиться в себя, он боялся, что его разорвёт, столь широкое и полное нечто его объяло. Он стал просить Бога освободить его от этой всеобъемлющей Любви, к которой он не был готов, он лежал на животе и бил ногами. Почему он бился? Потому что не хотел давать. Когда ребёнок возьмёт яблоко, а мать хочет его отобрать, ребёнок топает ногами. Почему? Потому что не хочет отдать. Конь брыкается. Почему? Потому что не хочет дать. Люди говорят плохо. Почему? Потому, что не хотят дать. Поэтому позволено новым людям делать добро в субботний день, чтобы этим они возвысили человечество. Суббота — Божественный день, он нас возвысит и совершенно преобразит, а тем самым и мы преобразим мир. Я не говорю, что с наступлением субботы мы должны оставить все свои дела. Нет, занятия ваши освятятся и будут добром для нас, обоснованные тем, что нужно делать добро в субботний день. Не думайте, что я хочу разрушить ваши взгляды, нет, я хочу удалить пыль с ваших глаз. Придя к вам, я прежде всего научу вас омывать глаза, дам воду для этой цели, а потом мы будем разговаривать. Учились ли вы искусству умывать глаза? Я рекомендовал бы вам проделать один опыт. Когда у вас плохое настроение либо вы не можете понять какой-то предмет, или какой-то человек вам неприятен, возьмите лохань с чистой водой из источника, поднимите глаза к Богу, окуните лицо в лохань, раскройте глаза и несколько раз поморгайте в воде, скажите: "Хочу, чтобы ум мой был чист, как эта вода", и потом посмотрите, удалось ли вам изменить своё настроение. Если оно не изменилось, опять опустите лицо в воду. Проделайте это несколько раз и посмотрите, каким будет результат; вода — эмблема жизни. Нам следует вложить в себя мысль делать добро, и каждый из вас пусть скажет себе: "Я буду добрым". Но это не должно происходить механически: быть добрым — значит посадить в себе все плодовые деревья из райского сада. Когда появятся новые люди, тогда в их сердцах, душах и умах смогут процветать возвышенные мысли и чувства.

При ваших нынешних представлениях мы не можем понимать друг друга. Слушая меня, вы говорите: "Православный ли он человек, если так говорит? Если он православный, то говорит верно, но если он не таков, не слушайте его". Слушая меня, какой-нибудь евангелик спросит: "Евангелик ли он?" Если решит, что не евангелик, то скажет: "Не слушайте его, он не может говорить истину". А какой-нибудь патриот решит: "Если он патриот, то говорит верно, а в противном случае всё, что сказано им, неверно". Некоторые спрашивают: "Окончил ли он что-нибудь? Если он образованный человек, то мы верим ему". Если слушает меня какой-то учитель, он скажет: "Если он учитель, мы верим ему". Все люди начинают рассуждать, но у них нет Божественной мерки, которой мы можем мерить наши поступки. Я могу быть православным, евангеликом, патриотом, неким учёным или кем-то другим, но это ещё не значит, что я говорю правильно. Может быть, я заинтересован, может быть, изучаю Евангелие, чтобы посмотреть, не смогу ли прокормиться благодаря ему, и так далее. Евангелики скажут: "Православные священники вымогают". А другие разве не вымогают? Да, православные вымогают с кружкой, открыто, а протестанты — более скрытым образом, из-за спины. На что это похоже? Один турок купил барана по случаю байрама[55], взвалил его себе на спину, чтобы отнести к ходже и тот над ним почитал. По дороге баран сильно бил его в спину, турок гневался и всю дорогу ругал его, обзывая свиньёй, гяуром[56] и прочим. Придя к ходже, он сказал: "Я принёс барана, чтобы ты почитал над ним, я заколю его для курбана[57], но по дороге я сильно его ругал, потому что он бил меня по спине, — так годится ли он для курбана?" Ходжа ответил, что этот баран не годится, надо принести другого. Турок купил другого барана и понёс его ходже. По пути баран тоже бил его, но турок молчал и думал: "И ты такой же, как тот, и ты брыкаешься, но я ничего тебе не скажу, чтобы не пришлось идти за третьим". Я говорю: если брыкаешься, то и ты из их числа.