Соль

-Так как же такое могло приключиться? – Анна тихо спросила, закрыв глаза.

В окно я наблюдал, как Дарья с полицейским подошли к загону и несколько раз дернули ручку. Дверь не поддавалась. В очередной раз, с силой дернув, полицейский наконец открыл ее и застыл на месте. С Дарьей вместе они вошли внутрь. Я весь напрягся, ожидая крики, но ничего не случилось и через минуту они вышли обратно.

-Не в этом суть! – Александр продолжил. – Сразу после похорон люди стали наблюдать странное свечение на его могиле по ночам; птицы не садились на нее, даже букашки и те обходили стороной, да к тому же пошел мор скота, поваливший сотни голов. Особо суеверные люди, в ужасе побросав свои пожитки, разъехались кто куда. Тогда старейшина созвал рабочих и могилу накрыли толстой плитой, а сверху возвели постройку, напоминающую склеп, в которой знающие люди провели обряд очищения и успокоения души. С того момента все улеглось.

-Почему вы сразу все не рассказали? – Анна спросила сердито, постукивая костяшками пальцев о стол.

-Вы, господа городские, чужды всего, не поддающегося объяснению. Скажи я вам все как есть, побежали бы и не задумались о последствиях, а нам тут жить еще. Домашние знали, что за могилу вы ищете, но в интересах всей деревни мы договорились молчать. В тот день я пошел с вами и все-таки сумел вас провести, но вы же и хитрее оказались.

-Так ты хочешь сказать, что мы выпустили его призрак или душу или что-то в этом роде и он преследует меня теперь? – я спросил, ощущая комок в горле.

Александр просверлил меня глазами:

-Так вот почему ты так изменился! А я-то думаю, чем мы тебе так не угодили – ходишь как в воду опущенный. Нечисть, говоришь, преследует? Так это уже не моего ума дело, кого вы там выпустили и кто тебя преследует, – он бросил, вставая и направляясь к двери. -Разбирайтесь сами! Жути, что я испытал тогда, лежа под листьями лопухов, с лихвой хватит на всю оставшуюся жизнь.

Стоя у двери, он обернулся и сказал строго: “Андрей, тебе не место больше в моем доме. Я не хочу навлекать беду на свою семью. Об Анне мы позаботимся, а тебе помочь не в силах. Ступай к Дмитрию Алексеевичу в церковь. Может, он чем поможет!

В этот момент дверь отворилась и вошла Дарья с сержантом полиции. Вид у нее был измученный, морщинистый лоб покрылся испариной.

-Птица вся передушена, – сказала она сердито с наворачивающимися слезами на глазах, а загон и вовсе сгорел изнутри дотла. Что помешало огню вырваться наружу, ума не приложу. А козочка моя! – она расплакалась, вытирая влажные глаза вдвое сложенным платком. – И знаете, никаких улик! Не воображу, как так можно было изловчиться и не оставить ни следов, ни отпечатков пальцев.

Битый час лейтенант опрашивал по очереди остальных домочадцев, и я в свою очередь рассказал о том, что видел в загоне. Записывая мои показания, он приподнял бровь, скривив губы в усмешке.

-Не как белая горячка донимает, сударь? Может, следы копыт под окнами тоже ваше чудовище оставило?

Я замолчал, подавляя в себе все нарастающее чувство отчаяния и страха. Больше я не говорил ни слова, мысленно прокручивая в голове сказанное Александром.

Глава 11

Рассвело. Александр проведал Катю с детьми, которым велено было не выходить из комнаты. Дарья, изможденная ночным кошмаром, легла спать, а мы с Анной, заручившись поддержкой Александра, направились в церковь.

Живописный церковный дворик, залитый утренним светом, будто сошел с холста: белая церковь величественно возвышалась над окружающими ее домами, сверкая на солнце золотыми куполами. Слева было отведено место небольшой детской площадке, а справа стоял маленький деревянный домик, затерянный в кустах сирени. Крыша его покосилась и почти упиралась в стену церкви. То была сторожка ночного сторожа. Единственное распахнутое окно украшал маленький цветок герани, озаряемый яркими лучами солнца.

У домика на складном стуле, опираясь на трость, сидел старик и чесал за ухом сидящую перед ним овчарку. На вид ему было лет восемьдесят. Редкие седые волосы, обрамляющие почти лысую голову, были зачесаны на левый бок. Худое лицо его, покрытое морщинами, с заостренным подбородком и выступающими скулами, задумчиво склонилось над головой собаки.

-Доброе утро, Алексеич! – Александр поздоровался с ним, как мы подошли. Как поживаете?

Старик не повернулся, будто и не слыхал приветствия.

-Видимо, уже совсем плох! – Александр прошептал нам и прокричал слова приветствия.

Дмитрий Алексеевич резко обернулся и всмотрелся пристально в пришельцев, потревоживших его.

-Александр Сергеевич! Сколько лет! Сколько зим! – прокряхтел он, вставая со стула и протягивая нам дрожащую руку для приветствия. Старая овчарка, тревожно заскулив и поджав хвост, легла у ног старика.

Обменявшись рукопожатиями, Дмитрий Алексеевич вопросительно посмотрел на нас с Анной и перевел взгляд на Александра.

-Дмитрий Алексеевич! Это мои друзья, Андрей и Анна, из Москвы погостить приехали. Анна – дочь Вениамина Борисовича, здесь в школе училась.

Старик, всмотревшись в лицо Анны, удивленно поднял бровь и снова перевел взгляд на Александра.