Солдат Берии. 1418 дней в рядах войск НКВД по охране тыла Красной Армии

— Ну добро, — поспешил сказать лейтенант, и незнакомец зашагал к перелеску.

«Вернуть!» — вдруг кольнула меня мысль, и я было рванулся вперед, но Стадник спросил:

— Чего узрел, Васильев?

— Коса… отбить забыл, в ржавчине…

— Це ерунда, — отмахнулся лейтенант. Но Михайлов что есть силы гаркнул недалеко отошедшему:

— Стой! — И уже потише: — Обыскать тебя надо… Мало ли чего. Война ведь…

Человек с косой резко развернулся. И тут с головы Михайлова слетела, словно сдутая ветром, фуражка. Над нами просвистела стайка пуль. Диверсант, рядившийся до этого в местного крестьянина, отшвырнул косу, побежал зигзагами — видать, не первый раз бывал под прицельным огнем.

— Не уйдешь, паскуда!

Михайлов с колена не спеша нацелил автомат в бегущего. Короткая очередь — и тот ткнулся в клевер.

— Зачем? Живым надо! — зло бросил лейтенант.

Из леса густо и гулко застрочил пулемет. Мы залегли и осторожно поползли вперед. Ох, как ловко встретил нас на пригорке человек с косой — дозорный группы диверсантов. Прямо под пулеметный огонь хотел вытянуть весь взвод.

— Михайлов, бери левее! — послышался голос лейтенанта.

Автоматная трескотня заполнила поле. В деревне залаяли собаки. На опушке леса перебегали люди, человек двадцать, одетые в штатское. Гоняться за ними по открытому полю — пулемет скосит. Надо избрать другой путь. Отступить — и в обход. На след напали, теперь они от нас не уйдут…

Еще целые сутки мы колесили по лесам и оврагам, пока не приметили, что диверсанты, измученные погоней, остановились на высотку густо заросшей ольхой. С западной стороны высотку огибала речка. Отделение сержанта Москвина перебралось через нее. Путь противнику к отступлению был отрезан. Два других отделения во главе с лейтенантом расположились в ивовых кустах восточнее высотки. Сигнальными ракетами и одиночными выстрелами мы дали понять диверсантам, что они окружены, пора складывать оружие и сдаваться.

И тут неожиданно к нам на помощь прискакали конники, целый эскадрон. Они взлетели на высотку, и там началась рубка.

Вскоре все смолкло. Мы собрались на высотке. Лейтенант Стадник попрекнул конников:

— Хоть бы одного оставили. «Язык» нужен.

Командир кавалеристов, видать, азартный рубака, ответил на это скрытой улыбкой в усы:

— «Языка» мы уже взяли.

— Откуда вас черт принес? — не унимался лейтенант.

— Из засады. Мы тоже вдоль фронта дефилируем. Заметили, как вы долго тут с ними цацкаетесь, вот и решили помочь…

Конники расстались с нами.

Спустившись к подножию высотки, мы нашли раненого. Он лежал возле речки под берегом, в нише, хорошо замаскирован. Потеряв всякую надежду на спасение жизни, он сознался, что действовал в группе, которую мы преследовали.

— Сколько вас было?

— Двадцать три. Еще до встречи с вами потеряли семерых.

— И у всех по три паспорта?

— У всех…

— Так какая все же у тебя фамилия подлинная?

— Умру скоро. Видишь, в живот попала ваша пуля. Врач не поможет. Спрашивай дело. Фамилия зачем вам… Не хочу, чтоб из-за меня, подлеца, жена, дети, отец и мать позор терпели… В плен сдался, а там по фамилии не называли… Забыл.

— Кто вами здесь руководит?

— Болотный Лунь. Кличка у него такая.

— Откуда он?

— Не знаю. Суровый, сильный. Он все равно перехитрит вас.

Сведения раненого показались нам стоящими внимания, и мы решили доставить его в штаб отряда. Сделали носилки из березок и понесли на себе. Но донести не успели. Укачавшись на зыбких носилках, он умер без звука. И я почему-то подумал о нем снисходительно: перед смертью оказался тверд, не назвал своей фамилии, оберегая этим изнывшую по нему душу матери.

После доклада командира отряда о результатах нашей вылазки лейтенант Стадник попросил меня выпустить боевой листок. Я тут же взялся за дело.

Появившийся в нашей землянке начальник штаба отряда майор Зубко подошел ко мне. Быстро пробежав глазами по заметкам боевого листка, он сказал:

— Гарно группу Болотного Луня ощипали… Ох, кум Васильев, дал ты нам загадку!..

— Какую?

— Потом скажу.

Вечером состоялось собрание партийного актива отряда. С докладом о задачах коммунистов и комсомольцев в повышении бдительности личного состава выступил начальник политотдела отряда майор В. И. Демидов. Он говорил о том, что в штаб и политотдел поступило много заявлений от молодых бойцов, которые просятся на фронт, на передовую, — дескать, нечего нас держать в тылу.

— Наш отряд действует не в глубоком тылу, а за спиной фронта, — заметил майор Демидов.

И далее он напомнил, что один шпион или диверсант может принести нашим войскам больше вреда, чем целая дивизия врага на фронте. К тому же вести борьбу за спиной фронта, на этой невидимой линии, могут бойцы отважного сердца, обладающие высокой воинской дисциплиной.

— И тому, — закончил майор, — кто просится сейчас из отряда, мы вправе ответить: боишься невидимого врага.

Эта фраза докладчика была встречена аплодисментами.

Из доклада мне стало ясно, что отряд наш будет действовать в тылу войск 1-го и 2-го Белорусских фронтов. Пока мы находились непосредственно в распоряжении 1-го Белорусского фронта.