Солдаты эры Водолея

Через три с половиной часа полета впереди блеснуло Адриатическое море, и скоро золотая рябь уже слепила глаза, и только редкие облака мешали ей. Потом Вадим задремал и заглянул в иллюминатор, когда под ними был Пелопоннес. Две тысячи лет назад, в компании дяди и друзей, Александр Лонгин искал тут беглую рабыню Феодору. И все для того, чтобы чуть позже, за морем, найти свою смерть. И какую! Но вот что странно, ведь и его, Вадима Арсеньева, хотели назвать Александром. И по Святкам он выходил им. Но за две недели до его рождения умер дед по матери, фронтовик, орденоносец, дошедший до Берлина, тоже Вадим, он-то и дал, сам того не ведая, имя внуку. Так может быть, что-то меняется в этом мире? И не всякий век должен повторять предыдущий?

Еще через час слева открылся южный малоазийский берег. Недалеко было и до другого берега, откуда лучшие мореплаватели человеческой цивилизации, финикийцы, несколько тысячелетий назад начали исследовать землю.

В Дамаск они прилетели в обед. Покинув Европу, сразу оказались среди восточной толчеи, белых арабских одежд, минаретов и непривычной жары.

Таксист в чалме отвез их в старый город — в гостиницу «Саладин». Он остановился за пару кварталов. Двухэтажная гостиница оказалась на такой узкой улочке, что там могли разминуться разве что два пешехода. Лишь косыми лучами сюда проникало горячее солнце. Тут был уголок Средневековья! Но резные двери гостиницы выглядели впечатляюще, внутри все было в коврах, а внутри дома оказался даже небольшой дворик с фонтаном и садиком.

— Признайтесь, вы бывали здесь, и не раз, так? — спросил у Горовеца Вадим.

— Вы угадали. Некоторым образом, это наша гостиница. — Слово «наша» прозвучало многозначительно. — Здесь селятся агенты Интерпола. Только никому не говорите об этом, — улыбнулся он. — Кстати, с выпивкой в Сирии строго, но мы закажем кальян, как вы?

— Я против наркотиков, — выставил вперед руку Вадим.

— Ну, как хотите, а я порадуюсь жизни, — заключил Горовец. — Впрочем, я вас напугал. В этой гостинице вы найдете вино и пиво, виски и коньяк. И даже водку! Чтобы разведчики отказались от выпивки? — никогда!

— Слава Богу! — рассмеялся Вадим. — Вы меня и впрямь напугали! — Он стал серьезным. — А впрочем, шутка была злая.

Бродить по улочке эмира Сулеймана, как и по другим улочкам, где дома были похожи на медленно съезжающиеся прессы, и где прокопченные люди в белых хламидах смотрели на гостей с подозрением, не очень-то и хотелось. Тем более, кроме чайных и кофеен, поблизости ничего не было.

Они валялись в номере на диванах и наслаждались бездельем. Горовец с видом знатока тянул кальян. Дронов похвастался, что во время гастролей в Среднюю Азию не раз покуривал, и тоже решил вспомнить прошлое.

— Долгое затишье — это перед бурей, — приговаривал он, закрывая глаза и выдыхая горько-сладкий дым. — Перед большой бурей.

Вадим в кальян не верил — он потягивал виски. Дамы — вино. Зоя возилась с копией книги. Все ждали утра, а с ним и двух оперативников, которые должны были стать их прикрытием.

Вадим проснулся под завывание муллы с башни ближайшего минарета. Зевнул и тотчас услышал голоса — один из них принадлежал Горовецу. Говорили на английском.

«Агенты! — сообразил он. — Что ж, поглядим на этих агентов!»

Вадим повернулся к Катарине. Девушка спала. Ее рот был приоткрыт, темные ресницы подрагивали. Она была такой самостоятельной, когда рассуждала о вещах значительных, и такой беззащитной сейчас, во сне. Вадим смотрел на нее и не мог насмотреться. Он полюбил свою Катю, как любил всегда, — как он любил Виолу, Таис, — и с каждым новым днем и, может быть, веком это чувство становилось только сильнее.

Но от одного чувства его сердце томительно сжималось. Неопределенность! За два месяца он перевернул свою жизнь, обрел счастье, но не знал, что с ними будет завтра.

Набросив халат, Вадим позвонил и заказал завтрак. Катарина уже потягивалась, когда им принесли яичницу, много овощей, сладости, кофе и сок.

Едва они успели позавтракать, как Горовец сообщил об общем сборе в его номере. Агентов звали Пьер и Тодор. Первый был французом, второй — сербом. Узнав, что перед ним Катарина Остберг, Тодор поклонился и выразил соболезнования. О выходке заокеанских спецслужб уже знали все европейские спецслужбы без исключения.

Горовец сам приготовил кофе для всей компании.

— Через час мы выезжаем, — усаживаясь в кресло, сообщил комиссар. — Микроавтобус довозит нас до аэродрома на севере Дамаска, там мы садимся на самолет и вылетаем в Харат. Это полтора часа. И уже оттуда летим на вертолете ВВС Сирии до местности, которая зовется Шамсур. Но мне сказали, что там нас ожидает сюрприз.

— И что за сюрприз? — спросил Вадим.

— Поживем — увидим, — ответил комиссар. — Тем более что ждать осталось недолго. И запомните: мы — археологическая экспедиция. Но мандат наш свидетельствует о дипломатической неприкосновенности. Я решил подстраховаться, — улыбнулся он.

Минут за пятнадцать до выхода из гостиницы Горовец улучил момент и остался наедине с Вадимом и Дроновым.