Солдаты льда

— А теперь иди, — потребовал гнолл, убирая иконку в сторону.

Мартина, пошатываясь, поднялась на ноги, плотнее запахивая меховой халат, в котором она спала, вокруг своей изорванной парки. Слабый зимний солнечный свет почти не согревал воздух, и у нее не было никакого желания еще раз подвергать свои заживающие раны обморожению.

Шаман осторожно отодвинулся в сторону, когда Мартина вышла наружу. Щурясь от отраженного льдом солнечного света, она оглядела деревню гноллов. Это было скудное скопление грубых хижин, расположенных широким кругом по краю примерно круглой поляны. Всего было  пять хижин. Ближайшая хижина была типичной для всех остальных — построенных из старых, жестких шкур и полосок белой коры, прикрепленных к простой изогнутой раме. На длинные борта был насыпан снег в попытке обеспечить некоторую изоляцию. Из дыры в крыше вился дым. По какой-то прихоти воздуха, дым поднимался к редким ветвям берез и скапливался там жирной пеленой, которая превращала сверкающую синеву неба в плоскую дымку.

Пронзительные крики отвлекли взгляд Мартины от хижины. Маленькая фигурка метнулась из-за угла другой хижины, а затем резко остановилась, увидев ее. Сразу же за ней по пятам последовал другой гнолл. Второй прыгнул на первого сзади, и они, кувыркаясь, покатились по взбитому снегу. Это были молодые гноллы, и Мартина не была уверена, называть ли их щенками или детенышами, и они повсюду играли как дети, хотя и гораздо грубее. Мохнатые мордочки кусали друг друга в притворной битве; затем тот, что был внизу, схватил кусок льда и разбил его о челюсть своего товарища по играм. Детеныш гнолла со скулящим воем отлетел назад, схватившись за морду, а другой бросился на него сверху, прижимая колени к груди своей жертвы. Победитель триумфально залаял и зарычал, а затем отскочил в сторону.

Это напомнило Мартине о том, как раньше боролись ее братья, хотя, может быть, и без укусов. Эта мысль пришла в голову так естественно, что Арфистке пришлось заставить себя вспомнить, что они не одно и то же. Это были ее похитители, и даже не люди.

Крот подтолкнул ее к самому большому из вигвамов. Домик вождя внешне ничем не отличался от других, лишь был немного выше и длиннее. Его главной отличительной чертой была арка из раскрашенных черепов, которая висела над входом. Невидимые ночью, ярко-полосатые и пятнистые лица теперь смотрели на Мартину сверху вниз. Они состояли из всевозможных существ. Некоторых, таких как лось, медведь и грифон, она могла опознать. Другие были загадкой, хотя рейнджер предположила, что, по крайней мере, два маленьких черепа принадлежали гномам.

Внутри вигвам был освещен очагом, тусклый свет которого заставлял висящие кости мерцать и танцевать. Многочисленные гноллы, заполнившие вигвам прошлым вечером, отсутствовали.   Без сомнения, они ушли на дневную работу. Крот толкал Мартину по прохладному земляному полу, пока она снова не встала перед помостом вождя.

На дальней стороне очага, в небольшом промежутке между окруженной камнями ямой и деревянным помостом, было аккуратно разложено снаряжение Мартины. Ее длинный меч, кожаный рюкзак и несколько колбасок из Шедоудейла были свидетельством того немногого, что ей удалось спасти с ледника. Не обращая внимания на вождя, который свирепо смотрел на нее со своего грубого трона, рейнджер нетерпеливо осмотрела снаряжение, пока не заметила блеск кинжала Джазрака цвета слоновой кости. Прямо рядом с ним покоился тускло-черный камень — ключ   активации заглушки. Настроение Арфистки поднялось одновременно от облегчения и страха. Внезапная паника из-за того, что она могла потерять камень-ключ, сменилась осознанием того, что теперь он был частью добычи Хакка.

— Жена, это весь твой каамак? Губы Хакка скривились в усмешке, когда он заговорил. В его словах не было никаких эмоций.

— Каамак? Это был термин, которого рейнджер никогда не слышала.

— Каамак! — громко повторил Хакк, тыча острым пальцем в ее имущество, лежащее перед ним.

— «Снаряжение? Магия? Имущество?» Мартина отчаянно размышляла, пытаясь осмыслить слова гнолла. Она осторожно покачала головой в непонимании, стараясь не спровоцировать еще одну вспышку гнева.

Вмешался Крот, его голос мягко скрипнул у нее за спиной. — Каамак... плата жены... подарки супругу.

— Приданое? — выпалила Мартина по Сембиански, пораженная предположением, что брак имеет какое-то отношение к ее желаниям.

— Да, при-даное, — удовлетворенно ответил Крот, снова испытывая трудности с иностранными формами Сембианского языка.

Мартина вытаращила на него глаза, слишком пораженная, чтобы попытаться что-либо ответить. Вождь вел себя так, как, будто она согласилась на эту свадьбу, как, будто она не была пленницей! — «Надеюсь, он не ожидает, что у меня будут еще и козы», — подумала она

— Это твой каамак? — взревел Хакк, теперь уже взбешенный ее наглостью.

— Отвечай, женщина, — прошипел Крот. — Будь уважительна к своей паре.

— Да, это мои вещи, — ошеломленно ответила она.