Солнечная тропа

Лёнька боялся, что Валентина ему не поверит, ведь он тоже не сразу поверил Акимычу, но девочка вдруг сказала:

– А я знаю. Я его слышала…

– Слышала? Когда?

– Два года назад, когда у бабушки гостила. Один раз я проснулась ночью и услышала, как кто-то ходит… Я бабушку позвала, а она спит… Я заплакала. Тогда он меня погладил по голове и говорит: «Не бойся, я тебя люблю…» А я ещё сильнее стала плакать… Тут он мне дунул в лицо, я и уснула. А утром просыпаюсь – у меня в руке леденец.

– Это он, конечно, это он!.. – засмеялся Лёнька.

– А я подумала, что это бабушка, – нахмурилась Валентина. – Я ей всё рассказала, а она говорит: «Это к тебе чёрт приходил, потому что ты меня не слушаешься» – и выбросила леденец…

– Врёт она всё, твоя бабушка! – с негодованием воскликнул Лёнька. – Это Кадило был, ваш домовой!..

– Кадила? – видимо, этого слова девочка не знала. – Его так зовут? А что это значит?

Лёнька уже хотел рассказать, как озорной домовой заслужил это имя, но вовремя прикусил язык: всё-таки Долетова – Валентинина бабушка, а вдруг девочке будет неприятно?

– Да ничего особенного это не значит, – ответил он. – А вот нашего домового Хлопотуном зовут…

– Ну, это понятно, – протянула Валентина. – Значит, ты выдал мне свою тайну?

– Да, – ответил Лёнька, – хотя в Песках эту тайну уже все знают, кроме твоей бабушки. Ей не надо говорить.

– Правильно, ей не надо, – подумав немного, сказала Валентина. – А знаешь, у меня тоже есть тайна. Но её вообще никто не знает.

– Ну да!.. – Лёнька даже почувствовал лёгкую зависть. – А тайна-то хоть стоящая?

С минуту в тёмно-серых глазах Валентины отражалась какая-то внутренняя борьба.

– А хочешь, я тебе её открою, а ты сам скажешь, стоящая или нестоящая?

– Хочу. А почему ты никому больше её не открывала? – спросил Лёнька. От того, что Валентина доверит ему свою тайну, у мальчика по спине пробежали мурашки.

Валентина подошла к нему совсем близко, встала на цыпочки и, обдавая Лёньку мятным леденцовым дыханием, сказала:

– Я умею летать.

Лёнька так резко отстранился от неё, что едва не упал, а лицо Валентины дрогнуло и застыло словно маска.

– А ты ещё спрашиваешь, почему никому не открывала! – проговорила она и, развернувшись, быстро зашагала к бабушкиному дому.

– Подожди! – крикнул Лёнька, бросаясь следом. – Ну, стой же!.. Валентина! Валя!..

Он схватил девочку за руку и сильно дернул. Валентина поморщилась от боли.

– Не сердись, ну, пожалуйста, – сказал Лёнька. – Ты думаешь, я решил, что ты врёшь? Просто… я никогда не слышал, чтобы люди летали. Ты мне расскажешь?

Валентина подняла глаза.

– Расскажу…

– Знаешь что, давай пойдём отсюда куда-нибудь, – предложил Лёнька. – Давай пойдём к речке, и ты будешь рассказывать, а я буду слушать.

– Пойдём! – обрадовалась Валентина. – Я возле речки никогда не была. Меня бабушка не отпускала, говорила, утоплюсь.

Лёнька не поверил своим ушам:

– Как же ты тут жила?! Может, ты и в лес не ходила?

– Не ходила… Я всё время дома была… или во дворе…

Лёнька почувствовал такую острую жалость к маленькой курносой Валентине, что остановился и топнул ногой:

– Больше ты не будешь сидеть во дворе! Мы пойдём с тобой в лес, пойдём на озеро!.. Ты сама увидишь, как здесь красиво! И пусть только твоя бабушка попробует нам запретить!

Валентина смотрела на Лёньку снизу вверх с выражением какого-то удивлённого восхищения.

– Расскажи, как ты летаешь, – попросил мальчик.

– Когда я ездила к морю, я заболела, – начала Валентина. – И мне так плохо было, что мама вызвала «скорую помощь». А она всё не ехала и не ехала… А мама сидела возле меня и ждала её, и плакала. А я хотела её успокоить, но не могла… А потом я закрыла глаза и вдруг взлетела!.. Так высоко, что сразу оказалась в небе… И я увидела море, и наш пляж, и лодки… И мне стало так хорошо, что у меня ничего не болит… И я полетела…

– Ты что, летела как птица?

– Нет, птицы машут крыльями, а я даже как будто и не двигалась… Я просто хотела лететь… и летела… Вдруг я вспомнила Синий Бор и смотрю: какой-то город… Я опустилась пониже, вижу – знакомая площадка: веранда, качели, цветы… А это, оказывается, был мой детский сад… И тут мне показалось, что меня кто-то зовёт… И я опять очутилась над пляжем, над домом, где мы комнату снимали… а потом сразу в своей кровати.

– Тебя твоя мама звала? – спросил Лёнька.

– Нет, меня доктор звал. А мама очень сильно плакала, она думала, что я умерла… Доктор сделал мне укол, а потом стал спрашивать, как я себя чувствую. Я ему стала рассказывать, как я летала, и тогда он отослал маму в кухню, а мне говорит: девочка, никогда никому про это не рассказывай. Я спросила, почему? А он сказал: потому что это был сон. Я спросила: а почему тогда нельзя рассказывать свой сон? А он рассердился и сказал: можешь рассказывать, но всегда говори, что это сон.

– А может, это и правда был сон? – спросил Лёнька.

Валентина метнула в него укоризненный взгляд:

– Нет. Мне даже показалось, доктор тоже знал, что нет…

– А ты больше не летала?

Валентина улыбнулась.