Солнечная тропа

– Как здесь хорошо, а я даже не знала!.. – произнесла Валентина и с благодарностью взглянула на Лёньку. – Я даже не знала, что может быть так красиво…

– Ну да! Ты же по всему миру летаешь!.. Ты же на другие планеты летаешь!..

– Ну и что? Это ведь совсем ничего не значит, – с какой-то особенной, недетской интонацией проговорила Валентина. – Мир это одно, а здесь – совсем другое…

– Да, здесь совсем другое, – согласился Лёнька.

ПЕРЕД РАЗЛУКОЙ

Вечером Лёнька снова пришёл к дому бабки Долетовой: а вдруг ему удастся ещё раз увидеть Валентину? Мальчик простоял под домом, наверное, целый час – пока на крыльцо не вышла сама Долетова.

– Что, долго ещё будешь стену подпирать? – противным надтреснутым голосом крикнула она. – Спит Валентина!.. И ты иди… ухажёр!..

Лёнька покраснел так, что даже в темноте, наверное, было видно, и почти бегом покинул бабкин двор.

– Баба Яга – костяная нога!.. – сквозь зубы пробормотал он, выскочив в улицу. – Мало тебя Кадило пугал…

По дороге домой мальчик увидел Акимыча, который запирал курятник, и подошёл пожелать ему спокойной ночи.

– Что, Лёнька, новый дружок у тебя? – спросил дед Фёдор.

Мальчик почувствовал, что снова краснеет.

– Какой дружок? Она же девочка…

– Девочки, брат, косы носят. И в платьях ходят, – сказал Акимыч. – Или нынче всё наоборот?

– Какая разница, в чём они ходят? – насупился Лёнька.

– А, нету разницы? – старик попытался рассмотреть Лёнькино лицо. – Ну, ладно, хорошая девчушка-то?

– Хорошая, – напряжённым голосом ответил Лёнька. – А ты разве её не знаешь? Она же сюда приезжала…

– А что с того, что приезжала? Просидела у Катьки под юбкой, как мышонок под веником.

– Её Долетова никуда не отпускала, – заступился за Валентину Лёнька. – Она же маленькая была!.. А ты чего её с собой в лес ни разу не взял?

– Эка!.. – удивился Акимыч. – А ты чего это с меня допрос снимаешь?

Лёнька упрямо молчал. Дед Фёдор почесал бороду.

– А чёрт его знает, – сказал он. – Я от Катерины-то подальше держусь, а девчонка… кто её знает, что за девчонка… Опять же, чего мне в их дела нос совать?

Акимыч помолчал и, не дождавшись ответа, заговорил снова:

– Я, Лёнька, признаться, целый день про другое думаю. Сон наш с тобой один на двоих вспоминаю. Не идут у меня из головы эти терема, хоть ты что!.. Это какие же мастера нужны, чтоб такие дворцы выстроить!..

– А ты разве не мог бы?

– Хе! Про это и думаю, уже голова трещит.

– Ну и что?

– Кажись, смог бы. Ну, ладно, беги домой, вишь, темень нынче какая…

…Лёжа в своей постели, Лёнька думал о том, что Валентина сейчас наверняка летает и видит разные диковинные страны, о которых Лёнька не имеет даже представления… Ему вдруг стало так жалко себя, что зачесались глаза. Потом Лёнька представил, как Валентина летит к далёкой планете – крошечная и хрупкая – в чёрной необозримости космоса, и чуть не заплакал – на этот раз от пронзительной жалости к ней…

Затем Лёнька вспомнил, что Валентина обещала научить летать и его. Он тут же представил, как они поднимаются над Песками и, взявшись за руки, плывут в тёплом небе, подобно облакам, а внизу медленно течёт земля… Мальчик так размечтался, что не заметил, как в комнате появился Хлопотун.

– Лёня, – негромко позвал домовой.

– А?.. Что? Кто это? – Лёнька протёр глаза, как человек, внезапно разбуженный после крепкого сна. – Что случилось?

– Ничего, – ответил Хлопотун. – Нам с тобой пора на посиделки.

– Посиделки?..

Лёнька не знал, что ответить, в эту ночь он впервые предпочёл бы одиночество компании домовых…

– Я всё понимаю, – глуше обычного проговорил Хлопотун. – Но тебе нужно пойти, Лёня.

Не говоря ни слова, мальчик выскользнул из постели и быстро оделся.

…В доме Егора Сеничева Лёнька увидел, кроме прочих, Пилу и Соловушку.

– Здравствуйте… то есть… доброй ночи, – сказал им Лёнька. – Как поживаете?

– Благодарствуй, хорошо поживаем, – ответила Соловушка. – Федосья нас не трогает, а больше нам ничего и не нужно.

– А чего больше-то? – подхватил Пила.

Лёньке показалось, что оба они, тем не менее, чем-то озабочены или взволнованы. Мальчик перевёл взгляд на Толмача.

– Садись, Лёня, – сказал старый домовой. – Мы тебя нынче потревожили, ну да уж не взыщи.

– Ничего, – ответил Лёнька, присаживаясь на лавку. – Я думал, случилось что-нибудь…

– И то, – сказал Толмач. – У нас каждый день что-нибудь да случается. Вот Пила женился, Выжитень домой к себе вернулся…

– Я, я тоже теперь в доме живу!.. – крикнул нетерпеливый Панамка.

Этого Лёнька не знал:

– Ты – в доме?.. У Мойдодырова? А если он…

– Нет, он согласен.

– Откуда ты знаешь?

– Ха! – сказал Панамка. – Я все его мысли про нас читал… с тех пор, как он в город приехал. Сперва он хотел дачу продать. Затем подумал, что, если кто купит дом с нечистой силой, то потом ему, Мойдодырову, не поздоровится. Он тогда в библотеку пошёл…

– В библиотеку, – подсказал Лёнька.

– Ну да, где книжки… И говорит: дайте мне такую умную книжку, в которой было бы про домовых написано. Вот дали ему такую книжку, он и прочитал, какие мы хорошие и как нас в дом нужно зазывать. В эти выходные приедет… меня зазывать, а я уже в его доме живу!..