Солнечная тропа

– А чтоб им… самим перекочевать куда подальше! – вышла из себя Пелагея. – А как нам это сделать, не научили часом?

– Как сделать – не их забота.

– Дожили, – Антонина Ивановна встала и, не глядя больше на Акимыча, занялась самоваром.

– Можно, конечно, самим мастеров нанять, – тут же снова заговорил дед, – но дороговато это встанет, не потянуть нам… Подсказывали добрые люди, что дешевле сейчас скважину пробурить, чем колодец ремонтировать. А скважину, мол, пускай дачники бурят – им вода тоже нужна. Да и возможностей у городских поболе.

– Ну да, ну да, щас они разбегутся скважины тут бурить, – приземлила мужа Пелагея. – Им и нужно-то ведро воды в день, так за ним и на речку сходить можно.

– Сколько ж это стоит – воду пробурить? – без особой надежды полюбопытствовала бабушка.

– Не уточнял я, много. Однако мудрёное это дело. Надо ещё трубы самим доставать, потому дефицит это. Потом, объяснили мне, не всегда сразу и вода даётся. Бывали случаи, с десяток скважин пробурят, а её так и нету.

– Куда ни кинь – всюду клин, – Пелагея Кузьминична была мрачнее тучи. – Ну, нальют здесь чаю-то? Ничего нам самим не сделать, чего мы можем?.. Ага, спасибо, Тонь, вода с речки, что ль?

…Лёнька в разговоре не участвовал, он сидел в уголке и по лицу Акимыча пытался определить, что же тот собирается делать дальше? В то, что дед смирится с гибелью деревни, Лёнька, конечно, не верил.

– Акимыч, а что теперь? – спросил он, когда пошёл провожать деда Фёдора до дому.

– Теперь нам надеяться не на кого, – ответил тот.

У Лёньки вытянулось лицо.

– Значит… всё?

– Ну, почему всё? Завтра с утра попробую в колодец слазить, хотя бы понять, в чём загвоздка там.

– Акимыч, а если поймёшь – починишь?!

– Ох, не знаю, Лёня, новое дело для меня… Хотя, с другой стороны, я многому вот так, по крайней нужде, на ощупь учился. Скажем, печки класть. Сложили мне как-то печь: один дым да угар, а тепла в доме нету. Помаялся я эдак с недельку, а после разобрал её к чёртовой матери и сам сложил теплушку. Ну, конечно, пришлось повозиться, зато потом сколько я этих печей переложил!.. В любом деле главное – принцип уловить, а прочее само придет. Помощника половчее бы мне…

– А я?

Акимыч улыбнулся было, но потом смерил мальчика взглядом и сказал так:

– А чего в самом деле? Деревенские ребята всегда старшим подсобляют, и мы попробуем… А пока иди-ка, Лёня, спать, и я пойду. Устал я, ровно на мне весь день воду возили. Эх, вода, водичка!..

…В эту ночь Хлопотун появился в кухне раньше обычного.

– Ждёшь? – спросил он полуутвердительно. – Это хорошо. Обувайся и пойдём.

– Куда?

– Воду в колодец возвращать, – сказал домовой, и Лёнька с грохотом слетел с лавки.

– А ты знаешь как?!

– Тише! – цыкнул на него Хлопотун. – Знаю, конечно, мне твоя помощь нужна.

– Ну, так пойдём, пойдём! – воскликнул мальчик, приходя в сильное возбуждение. – А может, инструменты какие-нибудь нужно взять?

– Не нужно, – ответил Хлопотун и, как давеча дед Фёдор, окинул Лёньку пытливым взглядом.

– Ты чего, Хлопотуша? Мы идём?

– Идём.

На улице мальчик раззадорился пуще прежнего. Он представлял, сколько радости будет завтра в деревне, если сюда вернётся вода. Очень нравилось ему и то обстоятельство, что сам Хлопотун со своими мистическими способностями не может обойтись без Лёнькиной помощи. А чуть раньше его определил в подельники Акимыч.

Лёнька оглянулся на домового. И отчего тот всё молчит, как будто воды в рот набрал? Ну вот, опять вода. Ладно, пусть себе молчит. Всё равно ему придётся заговорить, когда они придут к колодцу.

…Высоко задравший шею колодец-журавль в темноте смахивал на чудовище, которое стояло на страже подземных вод и ненароком задремало.

– Я спущусь вниз, а ты стой здесь, – распорядился Хлопотун. – Ничего не бойся и думай про воду – представляй, как она к нам возвращается. А когда я снизу закричу, то вот бутыль воды, выльешь её в колодец. Выльешь и попросишь: «Малая, позови большую!» Понял?

– Понял, – сказал Лёнька и отметил про себя, что никакой бутылки с водой, да и без воды тоже, он у домового до сей минуты не замечал.

Хлопотун вспрыгнул на колодезный сруб и исчез, словно на самом деле провалился сквозь землю.

Оставшись один, мальчик огляделся вокруг. Ему показалось, что тьма сгустилась; Лёнька поднял голову – в ночном небе он не увидел ни луны, ни звёзд. Ещё одно несоответствие уязвило его натянутые нервы: совсем перестали кричать лягушки в пруду деда Фёдора. Лёньку окружала непривычная немая темень, и можно было лишь догадываться о том, что она таила.

Неожиданно мальчик заметил какую-то тень, бесшумно двигающуюся прямо на него. У Лёньки по коже пробежал мороз. Он хотел позвать Хлопотуна, но вовремя опомнился: если это человек, домовой всё равно не появится перед ним. А главное – Хлопотун сейчас кудесничает в колодце, и мешать ему нельзя. Лёнька прижался к срубу, ощутив спиной каждое брёвнышко. Тень же оформилась в незнакомого мужчину.

– Эге, – удивился он, обнаружив у колодца перепуганного мальчугана. – Почему здесь, в такой поздний час?

– А вы? – немного оправившись от страха, спросил Лёнька.