Солнечные часы с кукушкой

Бог с тобой, уходи с рассветом,
С самым первым попутным ветром.

Склянки звякнули. Поздно, знаю…

На причале туман и сажа.
Льдинки звёзд прокопчённых тают
В сетке мокрого такелажа.

Кружки лязгают: пьют корсары

За здоровье моё – до дна!
Доморощенной бряк гитары…

Луч рассвета рассеет чары,

И без разницы, чья вина:

Я сама ухожу сегодня

От себя
     по скрипучим сходням…

В путь

А ветер, старый ловелас,
Ласкается щекой небритой.
У мыса мается баркас,
На нём компа́с, воды запас,
Полкалача – и хоть сейчас
Отсюда в океан открытый.

Всё соответствует: пейзаж,

На мачте – парус, в трюме – крысы.
Собрался дружный экипаж.
Рассвета розовый мираж
Скользит по черепичной крыше.

Осточертела болтовня

И пререканья, и расспросы!
Здесь боцман – я, и лоцман – я,
И капитан.
И все матросы.

Точка возврата

А на старом условном месте,
где бросал якоря корвет,
Атлантиды в помине нет,
и у ветра другие песни.

Если тихо сойти с ума,

с непривычки немного жалко…
Там, на мачте – одна русалка
несуразна, как я сама.

Вот бы кто-нибудь ей помог.

Просто руку подал, быть может,
что, возможно, и не поможет,
но приятно же, видит Бог.

А в округе кишмя киша

только нечисть наводит скуку,
только стрелки бегут по кругу,
непонятно куда спеша.

В заколдованном том кругу,

где спасаются в одиночку,
мне удача подставит точку,
чтобы шлёпнулась на бегу!

И тогда я назад вернусь.

Там, в тумане, остался город,
и акация под забором
помнит всю меня наизусть.

Всё как было в последний раз:

на углу продаётся квас,
две старушки гуляют кошек…

Может быть, как бродяжке – грошик,

руку кто-нибудь мне подаст?..

«Дождливый вечер. Паруса на рейде…»

Дождливый вечер. Паруса на рейде.
В пустом дворе намокшее белье.
Печальная мелодия на флейте —
намёк на одиночество моё.

У водостока – пьяная ундина,

безвинная пропащая душа.
И от луны осталась половина.
И жизнь идёт, как снежная лавина,
иллюзии ломая и круша.

До горизонта – ветрено и липко:

не проскользнуть рассветному лучу.
И утонула золотая рыбка —
ей всё равно теперь, чего хочу.

Мой галиот, разбитое корыто,

красиво догнивает на мели.
Почти не снятся пальмы, Атлантида…

Проходит жизнь, как детская обида,

сама… без пистолета и петли…

«Вчерашний день успел остыть…»

Вчерашний день успел остыть,
и в мире холодно и звездно.
И нужно что-то возвратить,
но даже плакать слишком поздно.

Роман окончен. И сюжет

почти не вспомнить. Из тумана
глядит улыбчивый рассвет,
как Бельмондо с киноэкрана.

Вдали, по кромке, у воды,

где тень от допотопной башни,
цепочкой тянутся следы,
оставленные днём вчерашним.

И различимые едва,

на парапете, у вокзала —
смысл потерявшие слова,
разбросанные как попало.

Там…