Солнце

– Даже не знаю, что должен сказать. Вы с матерью поработали на славу. Либо я теряю хватку, либо из вас получился отличный дуэт. Ловко обвели всех вокруг пальца. Аплодирую стоя.

Диана холодеет. И понимает – он все знает.

– О чем ты, папа? – с трудом выговаривает она.

– Не догадываешься? – со смешком спрашивает отец.

– Папа, я сегодня собираю пресс…

– О твоем подставном голосе, разумеется! – повышает он голос, не дав договорить дочери. – И да, перестань строить из себя дурочку. Дур я не люблю еще больше, чем невинных овечек.

Он знает. Он все знает. Что же ей теперь делать?..

– Прости. – Это все, что она может сказать.

– Прости – любимое слово неудачников. Ты разочаровала меня. Ты разочаровываешь меня раз за разом больше всех остальных, Диана. – Каждое слово мистера Мунлайта пропитано презрением – по крайней мере, так кажется Диане. И она понимает, почему он не поздравил ее вчера – он уже знал.

У нее вспыхивают щеки.

– Я сказал тебе, что мне плевать на искусство. И что мне важна прибыль, которую я получу, вкладывая в тебя свои деньги, – продолжает он. – Но как бизнесмен я не вижу смысла вкладывать их в фальшивку.

– А как отец? – зачем-то спрашивает Диана.

– Как отец – тем более, – отрезает Николас. – Ты абсолютно не уважаешь меня. Подозреваю, ты затеяла это с подачи своей матери. Что ж, с ней мы тоже поговорим. И очень серьезно. Эмма забылась. Никто не имеет права обманывать Николаса Мунлайта. Никто.

– Папа, давай встретимся, и я все тебе объясню! – кричит Диана, прекрасно понимая, чем все это закончится.

– Не появляйся у меня на глазах, Диана. – Голос мистера Мунлайта резок и неприятен. И она понимает, что теперь заняла место Виктора – изгнанного брата.

– Пожалуйста, папа, – просит она. – Прошу тебя. И мама – мама ни в чем не виновата!

– Сам разберусь. Надеюсь, освободившись от тяжелого бремени быть наследницей семьи Мунлайтов, ты наконец обретешь счастье, – говорит отец. – Ведь мои деньги так сильно тебя мучили.

– Ты просто ничего не понимаешь, – глухо отвечает Диана. – И никогда не хотел понять.

И она испуганно замолкает, поняв, что сказала.

– Если бы я не хотел – я бы не дал тебе шанса. Но я дал его. А потом узнал, что ты всегда использовала ту девицу. Санни Ховард, – смеется отец, но даже его смех кажется Диане страшным. – Нет, в бизнесе это неплохо – уметь манипулировать. Но когда вместо хорошего товара получаешь испорченный – прибыль катится к чертям собачьим.

– Папа, пожалуйста, давай встретимся, я все тебе объясню, – снова умоляюще просит Диана, хоть и знает, что отец не бросает слов на ветер.

– Я же сказал – у меня больше нет дочери. Делай, что считаешь нужным. Живи, как считаешь нужным, – резко отвечает Николас, который до глубины души оскорблен обманом.

Эти слова задевают Диану за живое.

– Ты всегда был таким, – вдруг говорит она, зная, что потом будет жалеть о своих словах.

– Каким же? – интересуется Николас.

– Эгоистичным. Думал только о себе. О своей прибыли. О своей репутации. Но никогда не думал о нас – своих детях. Ты не видел в нас детей. Разве что, может быть, в Аароне. Тебя не волновало, как мы живем, чем дышим, какие у нас проблемы. Вместо отцовской любви ты давал нам деньги и считал, что за эти деньги мы должны быть не просто благодарны тебе. Мы должны делать все то, что ты скажешь. Мы должны жить так, как ты того хочешь. Виктора ты выгнал из семьи, потому что тот хотел счастья. А теперь пришла моя очередь. Да, я обманывала тебя, и я знаю, что это мерзко. Но у меня не было другого выбора. Я не могла поступить иначе. А знаешь, почему, папа? – шепчет Диана. – Потому что я всегда боялась тебя. Потому что боялась, что ты разочаруешься во мне. Потому что думала, что могу… – Нужные слова куда-то пропадают, и Диане кажется, будто ее душат, но она все-таки заканчивает то, что боялась произнести больше всего на свете: – Что могу заставить отца полюбить меня.

Всхлипы рвутся наружу, и Диана закрывает рот ладонью, чтобы отец ничего не услышал.

– Все сказала? – спокойно интересуется он.

Она молчит.

– Знаешь, в чем твоя беда, Диана? – задает странный вопрос Николас.

– В чем?.. – шепчет она.

– В том, что ты всегда была слишком труслива. В тебе нет силы духа и воли к победе. И смелости проигрывать – тоже, – сухо говорит мистер Мунлайт и сбрасывает звонок.

Диана слушает короткие гудки, чувствуя, что осколки пробитого насквозь сердца пронзают душу.

Она и не знала до этого, чего боялась больше – порицания толпы или порицания отца.

Некоторое время Диана сидит на кухне возле окна, пытаясь прийти в себя и собрать по кусочкам сердце. Получается плохо. Ей снова хочется плакать, но она сдерживается. Слишком много слез. Слишком много горечи. И боли – тоже слишком много.

После звонка отца Диана понимает, что не может отступить. Теперь отступать некуда.

– Все в порядке? – На кухню заглядывает обеспокоенный Кристиан.

– В порядке.

– На тебе лица нет. Что случилось? – встревоженно спрашивает Крис и садится рядом с ней.